Что может быть грустнее, чем тлеющий в ладони, оплавливающий толщею кожной ткани, комочек из сердца, точнее то что от него осталось…
По пьяни не можешь сконцентрировать вниманье на отчаяньи и таешь сама как комок, свистящий в пламени.
Когда, как маньяк на тебя бросается усталость, и появляется старость, и жалость,и слабость, и всё, что только можно.
Как коньяк течёт кровь из вен, ждёшь перемен. Но мышьяк одурманивается сознание.Так, что чувствуешь: Ништяк. И помнишь лишь обрывки забытых фраз. Счастье — брань. Горе — грань от счастья. И хочется к чему-то родному прижаться. Где та грань? Не порань, не тарань — и не плачь.
Кромки чаш переполнены. Забываю, что ты - мираж. Прибыл мой экипаж. И теперь, как по острой струне потерь, на волне — как в огне… Что-то милое — зверь.
What can be sadder than a glow in his hands, oplavlivayuschy thicket of skin tissue, a lump from the heart, or rather what's left of it ...
Drunk can not focus on the despair and taesh itself as a lump, hissing in the flames.
When you like a maniac on catches fatigue, and there is old age, and compassion, and weakness, and all that is possible.
How cognac is flowing blood from the veins, expect change. But arsenic stupefies soznanie.Tak you feel: Nishtyak. And remember only fragments of forgotten phrases. Happiness - language. Woe - the brink of happiness. And you want to something native to cuddle. Where is the line? It does not hurt, do not ram - and do not cry.
The edges of the bowls are filled. Forget that you - a mirage. I arrived my crew. And now, as a string of sharp losses on the wave - on fire ... Something sweet - beast.
