жаркие речи стареют в покровах дневных свечей-
они укрывают охотнее пять ночей.
На шестой не хватает ему речей
И он исчезает
Она принимается вспоминать как есть,
Чтоб не скрасить, хоть и всех уловок его не счесть.
Пускай будет частью живого, но уже не её, не здесь,
И она отпускает.
А потом атаки за бойнями: всё в душе,
И внутри, и снаружи осталась она в неглиже.
То ли броситься в прошлое, то ли остаться на рубеже…
Только стоит ли выбирать?
Он был не весел и как-то по-детски глуп.
Не любила она и сухость припухших губ,
И то, что на искренность с ней был он удивительно скуп,
И, наверное, много других недо-.
А еще до мерзости частые встречи,
Когда он прижимал к себе её восковые теплые плечи.
Когда она знала, что каждый миг он её калечит,
Но не могла уйти.
И грохот его машины, и вкус измен,
И как катафалк для неё его беспощадный плен,
Его голос, когда поднимался руками выше её колен:
Он знал, что он у неё один.
Становился частью её незыблемого пути,
Часть, которую как хотела бы она стороной обойти.
И кто не пытался только душу её спасти,
Не давала…
Она не любила его, играла, словно ждала свистка,
Когда можно убить в нем несуразного игрока.
И достать запасной патрон из поношенного старого рюкзака
Для себя, чтоб не отставать, раз уж это такая игра.
Hot speeches are aging in the cover of daytime candle
They cover five nights more than five nights.
On the sixth lacks him speeches
And he disappears
She is accepted to remember as it is,
So as not to be brightened, although all the tricks do not find it.
Let it be part of the living, but no longer it, not here,
And she lets.
And then attacks for slaughterhouses: everything in the soul,
And inside, and outside it remained in negligee.
Whether to rush in the past, whether to stay at the turn ...
Is it worth choosing?
He was not cheerful and somehow childishly stupid.
She did not love and dry the swelling lips,
And the fact that he was surprisingly stingy with her
And, probably, a lot of others.
And even before marriage, frequent meetings,
When he pressed her wax shoulders to him.
When she knew that every moment he crushes her,
But could not leave.
And rumble of his car, and taste to change,
And as a catatball for her merciless captivity,
His voice when her knees climbed his hands:
He knew that he had one.
Became part of her unshakable path,
Part that she would like to bypass.
And who did not try to save her soul,
Did not give ...
She did not love him, played, as if the whistle was waiting,
When you can kill in it an incomplete player.
And get a spare cartridge from a worn old backpack
For yourself, to keep up, since this is such a game.
