У меня был удачный день. Я проехал немало миль.
Я прослушал богатый набор песен радио-ретро.
Я забыл, что такое лень. Я забыл, что такое штиль.
И от ветра слетел мой убор - головной, что из фетра.
Ждал учтивый меня приём. Вечеринка из мира грёз.
Джо Димаджио в списке гостей. Или кто-то подобный.
Ждали чаши с вином и льдом, чудо-клавишник виртуоз -
и фуршет, без особых затей, но отменно съедобный.
А ещё водопад новостей и хозяин предобрый.
Он представил меня родне. Я легко полюбил родню.
Важный дядя мне руку сдавил (губернатор, не ниже).
С двух сторон улыбнулись мне две племянницы-инженю.
А вихрастый кузен заявил, что учился в Париже.
Грянул клавишник до-ре-ми, откусил от сигары край -
и во все свои сколько-то рук принялся за работу.
Мёдом ты его не корми, виски с содовой не давай,
разреши ты ему этот звук, эту самую ноту.
Чтобы всё замелькало вокруг, предаваясь полёту.
Между танцами я успел и освоить второй этаж,
и кузену допрос учинить: тяжело ли в ученье.
Я бильярдную осмотрел, не шутя посетил гараж.
И на кухню зашёл уточнить, как печётся печенье.
Выбивался ли я из сил? Наряжал ли себя в чалму?
Подражал ли Димаджио Джо? Да ни в коем же разе!
Я общителен был и мил, ибо помнил, что час тому
прикатил в особняк на «пежо», а не в тундру на «КрАЗе».
Всё, что делал я, было свежо, как растение в вазе.
Уходя, пожевал я льда. Пожелал доброй ночи всем.
Двум племянницам я подарил две зелёные груши.
И отправился в никуда. Но с три короба перед тем
губернатору наговорил возмутительной чуши.
А снаружи мела зима. Но за нею пришла весна.
Следом лето пришло, а потом - сразу осень, конечно.
Предо мною - как в синема - скалы, заросли, племена
возникали своим чередом и скрывались неспешно,
то пылая бенгальским огнём, то чернея кромешно.
У меня был удачный день. Он не кончился до сих пор.
До сих пор я и гость и жених - на балу и в пекарне.
В небе, несколько набекрень, головной мой парит убор.
И фасады окраин родных не мешают пока мне.
А не то бы я камня от них не оставил на камне.
2001
I had a good day. I drove a lot of miles.
I listened to the rich set of radio retro songs.
I forgot what laziness is. I forgot what the calm is.
And from the wind flew my head - the head, which is from felt.
I waited for the courteous reception. Party from the world Gree.
Joe Dimadzhio in the guest list. Or someone like.
Waited for bowls with wine and ice, Miracle keystrap virtuoso -
And the buffet, without any special clauses, but canceled edible.
And also a waterfall of news and the owner of the request.
He introduced me relatives. I easily loved my relatives.
An important uncle squeeze my hand (the governor, not lower).
From two sides I smiled two nieces-engine.
A whirlproof cousin said he studied in Paris.
Killed the keyboard player before-mi, bit off the edge from Cigar -
And in all his own hands began to work.
Honey you don't eat it, whiskey with soda do not come on,
Let you give him this sound, this very note.
So that everything woven around, indulging in flight.
Between dancing I managed and master the second floor,
And the cousin interrogated to teach: whether it is hard to study.
I looked at the billiard room without jokingly visited the garage.
And I went to the kitchen to clarify how biscuits biscuit.
Did I knock out of the forces? Did you give himself to Chalm?
Did Dimadzhio Joe? Yes, in no time!
I was sociable and mil, because I remembered that an hour
Rolled into the mansion on the "Peugeot", and not in the tundra on the "Craze".
Everything that I did was fresh like a plant in a vase.
I leaving, I wished Ice. Wished good night to everyone.
Two nieces I presented two green pears.
And went to nowhere. But with three boxes before
The governor spoke out of the outrageous bird.
And outside the chalk winter. But for her, Spring came.
Following the summer came, and then - immediately autumn, of course.
Previously - like in the blue rocks, thickets, tribes
They had their own to do and hide slowly
That is dusty by the Bengali fire, then black is chicken.
I had a good day. He did not end so far.
Until now, I and the guest and the bridegroom - on the ball and in the bakery.
In the sky, a few walking, my head fell.
And the facades of the outskirts of relatives do not interfere until me.
And I would not leave the stone from them left on the stone.
2001.
