Он душу к небу нес, как на руках невесту.
Дрожал канатный мост и обрывался в бездну.
Он вслушивался в шепот серафимов
Далекий и прекрасный как гроза.
А искушенье было – быть любимым,
Но в безрассудстве сердцу отказать.
Он вглядывался в лица, но мадонна Литта
Была то облаками, то вуалью скрыта.
И фрески были строгими, как своды,
И своды, словно воля холодны.
Он той одной единственной свободы
Не мог принять, не чувствуя вины.
Она же, словно о душе не знает вовсе.
Крестом неторопливо вышивает розы.
И день-деньской мурлычет те кантаты,
Что кто-то в белом пел и пел во сне.
И не она же, право виновата,
Что все о нем, о нем и о весне,
О белом флаге поднятом, о шпаге,
Изломанной и брошенной к ногам,
О тех словах, что не отдать бумаге,
О той любви, что не отдать словам.
He carried the soul to heaven , as in the hands of the bride.
Rope bridge trembled and broke off into the abyss.
He listened to the whisper of the seraphim
Distant and beautiful like a thunderstorm .
But the temptation was - to be loved ,
But the folly of the heart to refuse .
He stared at the face, but Madonna Litta
Was that the clouds that veil hidden.
And murals were stringent as vaults ,
And vaults , like cold will .
He only freedom that one
Could not accept without feeling guilty .
She, like the soul does not know at all.
Cross slowly embroidering roses.
And all day long purrs those cantatas,
That someone in white sang and sang in his sleep.
And she's not right to blame
That 's all about him , about him and about the spring ,
On the white flag raised about the sword ,
The broken and thrown to the feet ,
On those words that do not give away the paper,
About the love that words do not do justice .
