Воздушный бой не за горой,
Кровят костры рябин.
Тлетворный дух передовой
Наполнил грудь турбин.
А в небе, где-то вдалеке,
Врага стальные птицы.
А на земле, в грузовике,
В слезах вся медсестрица.
Всего лишь восемь против двадцати —
Неравный бой, от этого и в плач.
— Любимый мой, останься.
— Нет, пусти,
Я полечу, мне по крылу палач.
И взмыли в небо восемь, как один.
И семеро прикрыли парню спину.
Метели вой и рёв турбин
Дополнили военную картину.
Бомбардировщики затмили горизонт,
Их истребители спешат отведать боя.
Взорвался и в дыму смешался фронт,
Казалось, здесь не может быть покоя.
Но время всё латает и земли —
Засыпало окопы и воронки.
Лишь раны от разбившейся любви
Неизлечимы, и летят обломки.
Она всё видела: как падал самолёт,
Пикируя, как вышел на таран.
И слышала, как двигатель ревёт
Последний раз, измученный от ран.
И взрыв. И с этих пор что ночь — то сон,
Как лётчика настигла смерть в кабине.
И вновь январь, заснеженный фасон.
Сокрылась смерть в заледенелой глине.
Метель, зима. Ей — девяностый год,
Давно уже победа и покой,
Но над землёй горящий самолёт,
Взлетевший навсегда над головой.
Воздушный бой не за горой,
Кровят костры рябин.
Тлетворный дух передовой
Наполнил грудь турбин.
Air battle is not behind the mountain
The bonfires of Ryabin are blood.
The corrugated spirit of the advanced
Filled the chest of turbines.
And in the sky, somewhere in the distance,
Enemy steel birds.
And on the ground, in a truck,
In tears, the whole nurse.
Only eight against twenty -
Unequal battle, from this and in crying.
- My beloved, stay.
- No, let it go
I will fly, the executioner is on the wing.
And they soared eight into the sky, as one.
And seven covered the guy's back.
Blizzards howl and roar turbines
They supplemented the military picture.
Bombers overshadowed the horizon,
Their fighters are in a hurry to taste the battle.
The front blew up and the front mixed in the smoke,
It seemed that there could be no peace.
But time all patches the Earth -
Trenches and funnels fell asleep.
Only wounds from broken love
Incurable, and fragments fly.
She saw everything: how the plane fell,
Diving as he went to the ram.
And I heard the engine roaring
The last time, exhausted from wounds.
And explosion. And since then, that night is a dream
How a pilot overtook death in the cab.
And again January, a snowy style.
Death in icy clay was hidden.
Blizzard, winter. She is the nineteen year,
For a long time there is already victory and peace
But above the ground a burning plane,
Taking off forever overhead.
Air battle is not behind the mountain
The bonfires of Ryabin are blood.
The corrugated spirit of the advanced
Filled the chest of turbines.
