Нетрезвый ветер шел, сбивая крыши
На жестяные вывески брюзжа
Часов соборных скаредные мыши
Полуночного ждали дележа
Луна скрывала оборот медали
От каждого – будь Ганс он или Жан
И тени сторожей напоминали
Уютные кошмары горожан
А тот, в ком злые звуки рыли норы
Один от лба не отнимал руки
И превращались в ноты кредиторы
Безропотные, будто должники
И становились музыкой поклоны
Униженные просьбы, глупый быт
Вонючие чернила за полкроны
Вливались в фугу, забывая стыд
«Ах, дети! Ах, безмозглые вельможи!
Ах, чертова бутылочка вина!»
Но лез мотив, как волосы из кожи
Сшелушивая с лысин времена
Еще! Еще! Пиши! Гони галопом!
Увешай стременами нотный стан!
Пусть кресла льнут к великосветским жопам
Но ветер оседлает Иоганн!..
«Откройте окна! Да пошире – душно!
Будь проклята бездушная страна!»…
И длится ночь, и жизнь ему послушна
И музыка, и ветер, и луна.
/Мария Протасова/
The drunken wind went, knocking down roofs
On the tin signs grumbling
Cathedral clock stingy mouse
Midnight waited for a divide
The moon hid the coin turn
From everyone - be it Hans or Jean
And the shadows of the watchmen resembled
Cozy nightmares of the townspeople
And the one in whom evil sounds dug holes
One did not take his hand from his forehead
And creditors turned into notes
Resigned like debtors
And the bows became music
Humiliated requests, stupid life
Smelly ink for half a crown
Poured into the fugue, forgetting the shame
“Ah, children! Ah, brainless nobles!
Ah, damn bottle of wine! "
But the motive climbed like hair from the skin
Peeling off bald spots times
More! More! Write! Gallop!
Hang up the stave with stirrups!
Let the armchairs cling to high society assholes
But the wind will saddle Johann! ..
“Open the windows! Yes, wider - stuffy!
Damn the soulless country! "...
And the night lasts, and life obeys him
And music, and the wind, and the moon.
/ Maria Protasova /
