Христос Воскресе!
Дорогие братья и сестры, в этот воскресный день мы с вами прочитали Евангелие о том, как Христос беседовал с самарянкой (Ин. 4, 5-42). Эта неделя так и называется – неделя о самаряныне. И в этом рассказе, как и в прочих отрывках Евангелия, есть достаточно моментов для того, чтобы каждому из нас поразмыслить над тем, что же сообщает нам Евангелие, что дает оно нам в жизни, к чему призывает, чему научает и чем мы обязаны отозваться на этот призыв и это научение.
Дело в том, что вот эта беседа у колодца Иаковля, которая состоялась между Христом и самарянкой, несет в себе огромное количество духовных смыслов, которые необходимо усвоить каждому из нас. К сожалению, короткие границы проповеди не позволяют вложить и обозначить весь смысл сказанного в этом. Но мне бы хотелось, чтобы вы обратили внимание на то, что́ означает призыв Христа «кланяться Богу духом».
Наше сердце человеческое, как та Самария: она хоть и ожидает Мессию-Христа, она хоть и знает о том, что подобает кланяться Богу, но как всегда далеко от Него. Вглядитесь в него, вглядитесь внимательно в свое сердце, и вы увидите, что там все, что угодно, но только не Господь, только не правда Евангельская, только не жизнь в любви и верности Богу. И как бы ни были велики слова Священного Писания, и как бы ни были значительны и мудры слова святоотеческие, как бы праведна ни была проповедь – сердце человеческое часто не отзывается ни на то, ни на другое, ни на третье. И происходит это именно оттого, что человек, как те самаряне, утеряли смысл истинной веры. Они придумали, как и наше сердце, себе иное вероисповедание, хоть ждали Мессию и верили во Христа, но жили и кланялись иначе – вне закона. Потому самарянка и удивилась, что Христос заговорил с ней, поскольку самаряне для иудеев были теми, с кем нельзя было разговаривать и к кому нельзя было прикасаться именно за их неправедную веру и неправильное понимание Бога.
Вот и наше сердце – оно само себе создает Православие. Оно само себе выдумывает законы и правила, по которым ему удобно жить, по которым ему хотелось бы жить. Но при этом оно – в самолюбии и самопоклонении, что самое страшное.
Как та гора, которой кланялись самаряне, вот наше сердце – это та гора, которой кланяемся мы и которая закрывает от нас Бога, которая закрывает от нас этот Источник живой воды, текущей в вечность. Наше сердце - неверное - придумывает себе условия жизни, при которых оно желает быть ненаказанным даже за самые страшные грехи, как и эта самарянка. Она считает, что у нее нет мужа, хотя она была много раз условно замужем, но она не видит в этом греха. И если бы Господь тонко и точно не обличил, она бы никогда этого не поняла. Наше сердце лукавое готово простить себе самому все, что угодно и забыть про свои самые страшные грехи легко и свободно, но неспособно прощать других.
Наше сердце, как та самарянка, желает иметь то, что хочет, но не нести за это ответственности. Она не верит в то, что кто-то еще кроме Иакова, который дал им эту возможность испить воды – живой воды, которую она видит только лишь в вещественном значении. Она не видит иной воды, она не видит иной воды – духовной. И когда ученики говорят Христу: «Учителю, поешь!», Он говорит: «Не нуждаюсь в пище телесной. Моя пища иная», – говорит Он. Говорит нам, потому что мы все зациклены на земном, потому что за вот этим завалом земных обстоятельств не способны разглядеть ничего большего! Мы - несчастные люди, и наше несчастье – оно в том, что мы сами ослепили себя и сделали неспособными понять главное. Главное, что над нами, что над миром, что над всеми нашими мелкими, жалкими, ничтожными ценностями – То, что несказанно важнее для каждого из нас должно бы было быть, если бы не одно обстоятельство: то, что мы кланяемся Богу не духом. Мы кланяемся Богу только тогда, когда у нас есть корысть или выгода. Но разве может быть вера корыстной? Разве может быть любовь, ищущей выгоду?
Посмотрите, как мы ведем себя: для нас уже перестали быть святынями Храм Божий; для нас перестали быть святынями Святые иконы; для нас перестали быть святынями Святые Тайны. Мы дерзостно входим в Храм – нет трепета в сердце; мы ведем в Храме себя, как желаем, как нам нравится, и считаем, что имеем на это право. И когда нас воспитывают или укоряют, мы возмущаемся, потому что никого и ничего не видим за собственным «эго», потому что наше сердце предано не Богу. Потому мы и веруем так слабо и так условно, потому мы свою веру выдумываем себе, потому что мы не знаем, что есть вера истинная. И как это – веровать истинно? Потому что мы привыкли к товарно-денежным отношениям, потому что мы стремимся жить «дашь на дашь» и не можем понять: как это – любить Бога, ничего не имея материального?
Духовное счастье, духовная радость и духовное поклонение для человека земного, для человека, который укоренился всем своим естеством, всеми своими силами в землю, невозможно понять, что́ же есть радость в Боге. Потому что человек несвободный, человек, находящийся в рабстве у условностей - у человеческо
