Заночую в стогу, по-звериному вырою нору,
От больших городов отбежав далеко-далеко.
Полночь Млечным Путем опояшется, как омофором.
И луной покадив, наклубит паруса облаков.
Отовсюду плывет тонкий запах сиреневой тени.
Благодать, благодать, наполняется грудь чистотой.
В изголовье взобью прошлогоднее слегшее сено.
Отыщу на прощанье созвездье с Полярной звздой.
О святые часы! Лобызаю отверстую вечность,
Протираю глаза, поразмазав, как в детстве, звезду.
Нет, не хлебом единым живится душа человеча,
Все Тобою живет, Сотворивый сию крвсоту.
И забуду тогда, и никто, пожалев, не напомнит
О погоне в ночи, что идет за моею пятой.
Опрокинутый ковш где-то землю дождями напоит,
Чтобы утром припасть к океану за свежей водой.
И внимает Творцу мир земной с необьятным Небесным,
Ни друзей не видать, ни идущих по следу врагов.
И туман, мой туман, дымовой невесомой завесой
Оградит беглеца от взыскующих душу его.
Дышит вольная ночь. Завтра будет гораздо все проще.
Разойдется туман, до росинки свое отслужив.
Соловьями поет, славя Бога, забытая роща.
И кругом никого, не считая пропащей души.
15 мая 1989г., п. Кярово
I spend the night in a stack, I dig a hole in the bestial way
Running away from big cities far, far.
Midnight the Milky Way gird itself like an omophorion.
And leaving the moon, he will deepen the sails of the clouds.
A subtle smell of lilac shade floats from everywhere.
Grace, grace, fills the chest with purity.
At the head of the head, last year's light hay.
I will find farewell to the constellation with the North Star.
Oh holy watch! I kiss open eternity
I wipe my eyes, smearing, like in childhood, a star.
No, the soul of a man does not live by bread alone,
Everything lives with Thee, Creating this very thing.
And then I’ll forget, and no one regretting will remind
On the pursuit of the night that comes after my fifth.
The overturned bucket will water the earth somewhere with rains,
To fall to the ocean in the morning for fresh water.
And the Creator hears the earthly world with the immense Heaven,
Neither friends to be seen, nor enemies following in the wake.
And the fog, my fog, is a smokeless curtain
He will protect the fugitive from those who seek his soul.
Free night breathes. Tomorrow will be much easier.
The fog will disperse, having served its dewdrop.
Nightingale sings, praising God, a forgotten grove.
And around no one, not counting the missing soul.
May 15, 1989, p. Kyarovo
