Подкрадется бабьим летом, соблазнит плутовка-осень,
Расплетет игриво косу, позабудет заплести,
Завлечет в тайгу под вечер и доверчиво попросит
Пригубить с ней рюмку горькой и о жизни погрустить.
Бархатисто ночь расстелет, закружится махаоном,
Прошуршит листвяным шелком ниспадающих одежд,
Рассечет ночное небо языком хамелеона
И небесным падшим телом протаранит к сердцу брешь.
Мне свою откроет душу, разболтает все секреты.
Мы споем с ней про бродягу, про небесный монастырь.
Отряхнет под утро осень с синей скатерти рассвета
Крошки звезд голубоватых в пламенеющую ширь.
Будет свечи древних елей поджигать лесное солнце,
Потекут в лиловый вереск капли света и росы...
Мне останутся на память красно-желтые червонцы,
Что осыплются той ночью из распущенной косы.
Will sneak up in the Indian summer, seduce the cheat-autumn,
Playfully untwist a braid, forget to braid,
Will lure into the taiga in the evening and trustfully ask
Sip with her a glass of bitter and sad about life.
Spreads velvety night, swirls with swallowtail,
Will rustle with the silk of the flowing clothes,
Cuts the night sky with a chameleon tongue
And a heavenly fallen body will ram a gap to the heart.
He will open his soul to me, let loose all the secrets.
We will sing with her about a tramp, about a heavenly monastery.
Shake off autumn from the blue tablecloth of dawn in the morning
Crumbs of bluish stars into the flaming expanse.
There will be candles of ancient fir trees to set fire to the forest sun,
Drops of light and dew will flow into the purple heather ...
I will remember the red and yellow chervonets,
That will crumble that night from a loose braid.
