Улетаю опять, не успев наглядеться
на любимые снеги далекого детства.
И любовь, и судьбу, словно птицу из рук,
выпускаю опять на пороге разлук.
Я тоскую по снегу, тоскую по белому снегу,
как ребенок, тоскую по белой зиме...
Но летит самолет в раскаленное небо,
а друзья остаются на белой земле.
Проплывут под крылом и растают, растают
подмосковных березок последние стаи,
и чужая земля свой немыслимый зной
раскаленным крылом распахнет надо мной.
Я тоскую по снегу, тоскую по белому снегу,
как ребенок, тоскую по белой зиме...
Но саманная пыль застилает пол неба,
и змеится песок по полынной земле.
Высоко, высоко - над ковыльным курганом -
ходят в небе орлы голубыми кругами.
Ходят в небе орлы, но и с их высоты
не увидеть, как мне улыбаешься ты.
Я тоскую по снегу, тоскую по белому снегу,
как ребенок тоскую по белой зиме,
где над стаей берез только ты - мое небо,
только ты - мое солнце на этой земле.
I'm flying away again, not having time to get enough of
to the beloved snows of distant childhood.
And love, and fate, like a bird from the hands,
release again on the threshold of separation.
I miss the snow, miss the white snow
like a child, yearning for a white winter ...
But the plane flies into the hot sky
and friends remain on the white earth.
Sail under the wing and melt, melt
Moscow birches last flocks,
and foreign land its unthinkable heat
a red-hot wing will open over me.
I miss the snow, miss the white snow
like a child, yearning for a white winter ...
But adobe dust obscures the floor of the sky
and sand snakes on wormwood.
High, high - above the feather grass mound -
eagles walk in the sky in blue circles.
Eagles walk in the sky, but also from their height
not see me smiling at you.
I miss the snow, miss the white snow
like a child yearning for a white winter
where over a flock of birches only you are my sky
only you are my sun on this earth.
