А он ее не то, что бы любил,
Но шла весна и таяли разъезды.
Душа, касаясь вытертых перил,
Отогревалась в сумраке подъезда.
Весь город просыпался, а над ним
В порыве нежной ветреной печали
Кружил устало белый Серафим.
И только тени тополя качались.…
Она была не то, что б влюблена.…
И дело не в весне. Она любила,
Когда он приходил, купив вина,
Стоял в дверях и улыбался мило,
И, скинув плащ, ей руки целовал,
Смотрел в глаза, слова бросал на ветер...…
И хуже было, если он молчал.…
И лучше, если уходил к рассвету.…
Да, он любил. Конечно, он любил.…
А, впрочем, и она. Да в том ли дело?
Шуршал, вздыхал крутящийся винил,
И музыка какая-то скрипела,
И долгий март тянулся день за днем,
И ангел плыл по небу серой тенью,
И утро было мыслями о нем
Наполнено...…
И было воскресенье...…
And he is not her what would love,
But spring went and melted the core.
Soul, touching stuck railing,
He was warmed in the dusk entrance.
The whole city woke up, and above him
In a fit of tender windy sadness
The white seraphim circled tiredly.
And only the shadows of the poplar swore. ...
She was not what B is in love. ...
And it's not in the spring. She loved,
When he came, bought wine,
Stood in the doorway and smiled cute
And, throwing off the raincoat, her hands kissed
Looked into the eyes, the words threw on the wind ... ...
And it was worse if he was silent. ...
And better, if it went to the dawn. ...
Yes, he loved. Of course, he loved. ...
And, however, she. Yes, what's wrong?
Rushed, sighed spinning vinyl,
And some kind of music creaked,
And long March stretched day after day,
And the angel sailed in the sky with a gray shadow,
And the morning was thoughts about him
Filled ... ...
And it was Sunday ... ...
