Этот странный дом похож на аквариум... Пришло же в голову какому-то архитектору сотворить такое стеклянное чудо! Окна, окна, окна... Она еще не знает, что этот архитектор — она сама. Бьется в стеклянные преграды, дергает защелки, стучит кулачком в холодную прозрачную поверхность. Не разбивается, не открывается, не исчезает... Она прижимает к себе одной рукой что-то мягкое и теплое и даже не понимает этого. Потом застывает, словно впервые почувствовала саму себя. Она прижимает к груди голубя! И сердечко его бешено колотится в такт ее собственному, еле слышным отголоском отвечая на ее испуганное — тук-тук... Окно распахивается совершенно неожиданно и в аквариумный домик врывается ветер, пахнущий почему-то дождем и... и черникой. Она уже все поняла. Или просто так решила... По щекам бегут слезы, но она выкидывает в открытое окно голубя. Тот взмахивает крыльями, делает круг и исчезает. Проходит минута или целая вечность. Она тянется рукой к окну, чтобы закрыть его, и уже в самый последний момент голубь врывается в просвет между стеклами и садится ей на плечо...
Счастье... Не поверила. Отбросила эту мысль как чуждую. Спрятала подальше от души, на самую верхнюю и пыльную полку шкафа с воспоминаниями. А сама почему-то стала тайком заглядывать в глаза прохожих и случайных попутчиков — а какое ты, запоздалое счастье? Существуешь ли ты вообще?Легко спустившись по ступенькам, она выбегает на улицу. Сегодня необычный день. Ветер какой-то... пряный. И чувство странное, забытое, словно... снова хочется жить? Она улыбается своей таинственной улыбкой, дарованной небом только ей — улыбкой грустных глаз. Привычный за несколько последних дней взгляд в лица проходящих мимо и... Сердце замирает, пропустив несколько толчков, и вновь начинает лихорадочно барабанить по стенкам сосудов, выбивая бешеный танец пульса. Она боится оглянуться, но все же делает это.— Привет... Это ты? — это прозвучало так буднично, словно они расстались вчера... Но в конце фразы голос дрогнул и завибрировал, взрывая воздух воспоминаниями.Когда это было? Лет... Точно, четырнадцать лет назад... Такая же случайная встреча, взбесившееся сердце и душа, отчаянно влюбившаяся с первой же секунды. Он был на восемь лет моложе. Но это тоже было не важно, если стихи стали щемяще-нежными, в грустных глазах алмазно заблестела надежда, а душа парила голубем над яркой-яркой радугой. Что за вечеринка тогда была? День рождения его друга... Они пили шампанское и ели чернику. Смеялись над этим необычным меню, но считали его забавно-романтичным. Она читала стихи, грустные глаза неотрывно смотрели на него, не замечая больше ничего вокруг... В какой момент они остались вдвоем, она уже не помнит. Помнит только, что вдруг его губы требовательно накрыли ее, и вкус черники смешался с чем-то еще... с чувством, что на обветренную солнцем землю вот-вот пойдет долгожданный дождь. Возможно, именно это называют желанием?Потом было еще несколько встреч, всего несколько встреч. Он уезжал в другой... город, мир, вселенную? Она оставалась здесь, жить дальше. Жить? Смешное слово придумали люди. Разве можно жить, если душа твоя так и осталась где-то там, за радугой, улетела голубем и возвращаться не желает.
В какой-то момент ей показалось, что ее вселенную разорвали на две части — «до» и «после»? Она ведь всегда была не от мира сего. Стихи, выступления, записи на радио. Поиски вдохновения и грустные глаза, которые становились все грустнее и грустнее... Друзья и знакомые отводили взгляд, чтобы только не видеть эти глаза, наполненные тоской. Глаза, в которых жизни оставалось все меньше и меньше. Кто-то из друзей пытался несколько раз встряхнуть ее, спрашивая — ну чего тебе не хватает, чего? Она пожимала плечами, а ее стихи становились все более отчаянными, выматывали душу кричащими метафорами и били по сердцу тех, кто их читал.
А потом изменилось все. Стихи больше не писались. Крылья не росли. Душа... умерла? Она устроилась в театр и каждый вечер проживала чужие жизни, всего лишь играя роли и забыв, какая из всех этих ролей ее собственная. Рядом были какие-то люди. Друзья? Коллеги? Поклонник
