Птицы не летали там, где мы шагали,
где этапом проходили мы.
Бывало, замерзали и недоедали
от Москвы до самой Колымы.
Много или мало, но душа устала
от разводов нудных по утрам,
от большой работы до седьмого пота,
от кошмарных дум по вечерам.
Мы песню заводили, но глаза грустили,
и украдкой плакала струна.
Так выпьем за сидевших, все перетерпевших
эту чарку горькую до дна.
Проходили годы. Да здравствует свобода!
Птицей на все стороны лети!
И сам оперативник, нежности противник,
мне желал счастливого пути.
Снова надо мною небо голубое,
снова вольным солнцем озарен
и смотрю сквозь слезы на белую березу,
и в поля российские влюблен.
Прощай, жилая зона, этапные вагоны,
бригадиры и прозрачный суп!
От тоски по женщине будет сумасшедшим
поцелуй моих голодных губ.
Так выпьем за свободу, за теплую погоду,
за костер, за птюху - во-вторых,
за повара блатного, за мужика простого
и за наших верных часовых.
Выпьем за лепилу и за нарядилу,
за начальника и за кандей,
за минуту счастья, данную в спецчасти,
и за всех, мечтающих о ней.
Наливай по-новой мне вина хмельного,
я отвечу тем, кто упрекнет:
- С наше посидите, с наше погрустите,
с наше потерпите хоть бы год.
Birds do not fly where we walked,
stage where we were.
Sometimes freezing and malnourished
from Moscow to most of the Kolyma River.
A lot or a little, but the soul is tired
by divorce tedious morning,
from the great work up a sweat,
of nightmarish thoughts in the evenings.
We struck up a song, but her eyes were sad,
and secretly crying string.
So drink to sitting all pereterpevshih
the glass of bitter to the bottom.
Years passed. Long live freedom!
Bird fly in all directions!
Both the operative tenderness opponent
I wish Godspeed.
Again I have to blue sky,
freestyle again illuminated by the sun
and I look through tears at the white birch,
and in the field of Russian love.
Goodbye, living area, landmark cars,
foremen and clear soup!
From longing for a woman to be crazy
Kiss my hungry mouth.
So let us drink for freedom, for warm weather,
for fire, for ptyuhu - secondly,
cook for thieves, for a simple guy
and our faithful watch.
Here's to sculpted and naryadilu,
for the chief and the cook,
for a moment of happiness, in this special registry,
and for all those who dream of it.
Pour in the new wine intoxicated me,
I'll answer those who reproach:
- With our sit with our will yearn,
to be patient even if our year.
