Текст песни Иосиф Бродский - На независимость Украины

Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
"время покажет Кузькину мать", руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченный изотопом,--
жовто-блакытный реет над Конотопом,
скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!
Ступайте от нас в жупане, не говоря -- в мундире,
по адресу на три буквы, на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть -- так сообща, путь выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы, пожили вместе -- хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,
нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?
Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Это земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!
Больше, поди, теряли -- больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза --
нет на нее указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.

Dear Charles XII, the battle of Poltava,
Thank God, lost. As burry said,
"time will tell Kuzkin mother," the ruins,
bones of posthumous joy with a taste of Ukraine.
That is not green-quit, spent by isotope, -
the black-and-white flies over Konotop,
tailored from a canvas, Canada has in store.
It’s free without a cross, but Khokhlov is not necessary.
Goy you, a rushnyk, karbovanets, seeds in full shit!
It is not for us, Katsapam, to blame them for treason.
Themselves under the images of seventy years in Ryazan
with flooded eyes they lived, as under Tarzan.
Let’s tell them, the loud mother paused pause strictly:
a tablecloth for you, Ukrainians, and a rushnyk road!
Come from us in zhupan, without saying - in a uniform,
at three letters, all four
side. Now let the hans in the hut in chorus
with the Poles put you on four bones, you bastards.
How to get into the loop - so together, choosing the path in more often,
and it’s sweeter to bite chicken from borsch alone.
Goodbye, Ukrainians, lived together - that's enough!
Spit, perhaps, in Dnipro, maybe he will roll back,
disdainfully proud of us, like a fast, jam-packed
leather corners and age-old resentment.
Do not remember dashingly. Your bread sky
us, we choke on cake and kolob, not requiring.
There is nothing to spoil the blood, tear clothes on the chest.
Ended, to know, love, since there was a midway.
What to poke around in vain in ragged roots with a verb?
Earth, soil, chernozem with a podzol gave birth to you.
Fully download rights, sew us one, the other.
This land does not give you, kavuns, peace.
Oh yes Levada-steppe, stealing, a chestnut, a dumpling!
Go ahead, lose more - more people than money.
Somehow interrupt. And as for the tears from the eye -
there is no decree on her, wait until another time.
With God, eagles, Cossacks, hetmans, guard!
Only when it comes and you die, boogies,
will you wheeze, scratching the edge of the mattress,
lines from Alexander, not Taras nonsense.