Текст песни Иосиф Бродский. - Нобелевская лекция. часть 1

Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко – и в частности от Родины, ибо лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии, – оказаться внезапно на этой трибуне – большая неловкость и испытание.
Ощущение это усугубляется не столько мыслью о тех, кто стоял здесь до меня, сколько памятью о тех, кого эта честь миновала, кто не смог обратиться, что называется "урби эт орби" с этой трибуны и чье общее молчание ищет и не находит в вас выхода.
Единственное, что может примирить вас с подобным положением, это то простое соображение, что – по причинам прежде всего стилистическим – писатель не может говорить за писателя, особенно поэт за поэта; что, окажись на этой трибуне Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Роберт Фрост, Анна Ахматова, Уинстон Оден, они невольно бы говорили за самих себя, и, возможно испытывали бы некоторую неловкость.
Эти тени смущают меня постоянно, смущают они меня и сегодня. Во всяком случае они не поощряют меня к красноречию. В лучшие свои минуты я кажусь себе как бы их суммой – но всегда меньшей, чем любая из них в отдельности. Ибо быть лучше них на бумаге невозможно; невозможно быть лучше них и в жизни, и это именно их жизни, сколь бы трагичны и горьки они не были, заставляют меня часто – видимо, чаще, чем следовало бы – сожалеть о движении времени. Если тот свет существует – а отказать им в возможности вечной жизни я не более в состоянии, чем забыть об их существовании в этой – если тот свет существует, то они, надеюсь, простят мне и качество того, что я собираюсь изложить: в конце концов не поведением на трибуне достоинство нашей профессии мерится.
Я назвал лишь пятерых – тех, чье творчество и чьи судьбы мне дороги, хотя бы по тому, что, не будь их, я бы как человек и как писатель стоил бы немногого: во всяком случае я не стоял бы сегодня здесь. Их, этих теней – лучше: источников света – ламп? звезд? – было, конечно же больше, чем пятеро, и любая из них способна обречь на немоту. Число их велико в жизни каждого сознательного литератора; в моем случае оно удваивается благодаря тем двум культурам, к которым я волею судеб принадлежу.
Мне облегчает дело также и мысль о современниках и собратьях по перу в обеих этих культурах, о поэтах и прозаиках, чьи дарования я ценю выше собственного, и которые, окажись они на этой трибуне, уже давно бы перешли к делу, ибо у них есть больше что сказать миру, нежели у меня.
По этому я позволю себе ряд замечаний – возможно, нестройных, сбивчивых и могущих озадачить вас своею бессвязностью. Однако количество времени, отпущенное мне на то, чтобы собраться с мыслями и сама моя профессия защитят меня, надеюсь, хотя бы отчасти от упреков в хаотичности. Человек моей профессии редко претендует на систематичность мышления; в худшем случае он претендует на систему. Но это у него, как правило, заемное: от среды, от общественного устройства, от занятий философией в нежном возрасте. Ничто не убеждает художника в случайности средств, которыми он пользуется для достижения той или иной – пусть даже и постоянной – цели, нежели самый творческий процесс, процесс сочинительства. Стихи, по слову Ахматовой, действительно растут из сора; корни прозы – не более благородны.

For a person private and particular, this whole life of any public role of preferred, for a person who came in preference is rather far away - and in particular from the Motherland, for it is better to be the last loser in democracy than the martyr or the ruler of the Dum in Despoty - to be sudden On this tribune is a big awkwardness and test.
This feeling is aggravated not so much the thought of those who stood here before me, how much memory about those who have passed this honor, who could not turn what is called "Urbi et orbi" from this stand and whose total silence is looking for and does not find in you exit.
The only thing that may reconcile you with a similar position is that a simple consideration that - for reasons, first of all, the stylistic - the writer cannot speak for a writer, especially the poet for the poet; What, will be on this podium Osip Mandelstam, Marina Tsvetaeva, Robert Frost, Anna Akhmatova, Winston Oden, they would unwittingly spoke themselves for themselves, and maybe some awkwardness would have experienced.
These shadows confuse me constantly, they embarrass me and today. In any case, they do not encourage me to eloquence. In the best minutes I seek myself as if of their sum - but always less than any of them separately. For be better than them on paper it is impossible; It is impossible to be better than them and in life, and it is their life, how tragic and bitter they were not, forced me often - apparently, more often than it would be to - regret the movement of time. If the light exists - but I am no more able to refuse them in the ability to forget about their existence in this - if that light exists, then they hope you forgive me and the quality of what I am going to set out: in the end Not behavior on the podium, the dignity of our profession is measured.
I only called five - those whose creativity and whose fate to me the roads, at least for the fact that, not be them, I would like a person and how a writer would cost a little: in any case, I would not stand here today. Their, these shadows are better: light sources - lamps? stars? - It was, of course more than five, and any of them can obrace into a little. Their number is great in the life of every conscious writer; In my case, it doubles, thanks to those two cultures, to which I will be a fate.
I also makes it easier for the idea of ​​the contemporaries and fellow in Peru in both of these cultures, about poets and prosaika, whose diving, I appreciate my own, and which, they will be on this podium, long ago, would have passed to the case, because they have more What to tell the world than I have.
For this, I will allow myself a number of comments - possibly non-stroke, biting and able to pose you with its incoherence. However, the amount of time released to me to gather with thoughts and my profession herself will protect me, I hope at least partly from reproaches in chaoticness. The man of my profession rarely claims to systematize thinking; In the worst case, he claims to the system. But it is, as a rule, borrowed: from the environment, from the public device, from the classes of philosophy in gentle age. Nothing convinces the artist in the chance of funds he enjoys to achieve this or that - even permanent - goals than the most creative process, the process of writing. Poems, according to the word Akhmatova, really grow from the Sora; Prices are no more noble.