Когда то с бэйбой в клубе,
Ее фигура, скрипка, в озере,
Голодных ёбил, целит, поебать и выкинуть.
Буду лупить по щам, на че не зивайте,
И так в башке своих проблем, как какапрон на старом харде.
Буду вырубать, рамсить, пинать ногами полумертвых.
Мир не справедлив ко всем и это делает нас твёрже, слышишь?
Посредством синяков и кровотечений,
Наш далеко не глупый мозг, начинает работать мощнее.
Буду кошмарить как собаку, что лает.
Лает, лает и лает, а потом пиздюлей огребает.
У меня турник это беспроигрышный способ, ощутить себя сильнее, на фоне объебанных апёздылов.
И если нету турника над руками, беру микро и разрываю словами, плюю в ебало.
Ил-Ша-Бит с вами.
Два метра рифмы с окраин.
Крю, чё вы беломазого плана.
Делюсь кентами.
When then with Balaboy in the Club,
Her figure, violin, in the lake,
Hungry Yibil, celite, fuck and throw out.
I will be drum down at the sachams, do not rush
And so in the head of its problems, like a cocoapron on Old Hard.
I will cut down, frame, kick the feet of semi-dimensional.
The world is not fair to everyone and do it hard, you hear?
Through bruises and bleeding,
Our far from a stupid brain, starts working more powerful.
I will go to nightmare as a dog that barks.
Lights, barks and barks, and then pizdulyuly dies.
I have a horizontal bar, this is a win-win way, feel stronger, against the background of the detachable apedles.
And if there is no horizontalist over his arms, I take a micro and tearing with words, I spit in Ebalo.
Il-Sha-bit with you.
Two meters of rhymes from the outskirts.
Cru, what are you a belly plan.
I share Kenty.
