Я узнаю осень тебя в этих рыжих облаках.
Вот у порога вдова.Поезд едет в город поэта-северный рот.Я снова свободен телесный порок.
Мама,ты меня таким родила.Для России,не для судьбы.
С сединою в глазах.Гитары знакомый вам ритм.
У августа страх в глазах.Осенний лист стопкой писем во дворах.Загубил себя совсем порог,дырявый ты мой.
Ох сколько было таких,да кто бы помог перейти,да дал бы напиться прохладной воды?
Напиться из рук милой вдовы.Осень,как ты прекрасна
смиренна в смерти августа дней.
Рыхлый питерский двор помнит голос поэта.Северный рот пел песни про осень,подхватывал ветер.Подхватывал ветер.
I recognize you autumn in these red clouds.
There is a widow at the doorstep. The train goes to the city of the poet-northern mouth. I am again free of bodily vice.
Mom, you gave birth to me like this, for Russia, not for fate.
With gray eyes. Guitar rhythm familiar to you.
August has fear in her eyes. An autumn leaf with a pile of letters in the courtyards. The threshold has completely ruined itself, you are my full of holes.
Oh, how many were there, but who would have helped to cross, but would have given cool water to drink?
Drink from the hands of a sweet widow. Autumn, how beautiful you are
humble in the death of August days.
The loose St. Petersburg courtyard remembers the poet's voice. The northern mouth sang songs about autumn, picked up the wind, picked up the wind.
