Из медицинских карт, анонимных доносов, листовок,
Памятных досок, афиш, дневниковых набросков
Нам век-буквоед соорудил житие святого
Иосифа Виссарионовича
Бродского.
Предлагая на вкус склонения и падежи,
Из букв-индивидуумов шеренги строк собирая,
Нам книжную пыль с цементной мешала жизнь
В котловане земного рая.
Массируя смесью легкие в унисон,
Вспоров голосами ткань хорового чтения,
""Человек безумный"" погружался все глубже в СОН -
Судьбу
Особого
Назначения.
И всей-то особости - крепко в руках держа
Синицу неразделенного, до безумия злого счастья,
Преображаться в числа самоизданного тиража
И номера страниц, наколотые на запястья.
Из глубины этой книги нетрудно упасть за грань,
За нахзац, золотой обрез, чернильную кровь разливая по столу.
Век-буквоед щедро павшими платит дань
Сложносочиненному
Своему
Апостолу.
From medical cards, anonymous denunciations, leaflets,
Memorable boards, posters, diary sketches
We have built the life of the saint
Joseph Vissarionovich
Brodsky.
Offering the taste of declension and case,
From the letters-individuals, collecting lines, collecting lines,
Life prevented us from cement dust
In the pit of the earth's paradise.
Massaging the lungs with a mixture in unison,
Voices in voices of choral reading fabric,
"Crazy man" plunged deeper into sleep -
Fate
Special
Appointments.
And all of the specialty - holding it tight in hand
A titmous title, to the madness of evil happiness,
Transform into the number of self -exhaust circulation
And the numbers of pages, stripped on the wrists.
From the depths of this book, it is easy to fall beyond the line,
For a crude, golden cut, ink blood, pouring in the table.
A century-bug-eater generously pays tribute
Complicated
To your own
Apostle.
