The caliginous night hangs like a shroud,
a shadow-hoard of moribund souls
and mortal stars long-extinguished.
The deceased never sleep. ...
and in this corporeal perdition,
amicable dreams are forbidden.
I stare unblinking, into the void
as the ashes of extinguished aspirations
drift wearily through my cobwebbed cerebellum.
I have been submerged for so long,
in the decrepit ruins of my cadaverous mind,
that the worms that ate me, themselves, have died.
... and the stagnant waters that once suffocated
my desires for resurrection, have evaporated.
The shadows now hold my chains in open hands.
A malefic ray breaks through the moth-holes. --
In Serpens' unhallowed light, my arid eyes ignite,
The frostbite fades in the wake of the inferno.
the agonizing rush of reawakened blood
enters my carrion veins. ...
and the fiend they tried to exorcise, rises.
The shadows tell me to lie down.
... be quiet.
... stay dead.
... and drink my formaldehyde.
and they'll bring flowers
to adorn my grave,
in all the colors
I never knew in life.
... won't that be nice?
Then they push the lids over my eyes,
lock the casket, drive the nails in place
and lay me to rest in my solitary hellscape.
... but somewhere in the nebulous depths of my mind,
an impious litany echoes -- a perpetual invocation
to the diabolical apex of darkness,
the most inverted of conflagrations. --
the hell-black lightening that could
incinerate this pernicious cycle of re-interment.
Мрачная ночь висит, словно саван,
теневой клад умирающих душ
и смертных звёзд, давно погасших.
Мёртвые никогда не спят... ... и в этой телесной погибели
дружелюбные сны запрещены.
Я смотрю не мигая в пустоту,
пока пепел угасших стремлений
устало дрейфует сквозь мой затянутый паутиной мозжечок.
Я был так долго погружен в дряхлые руины моего трупного разума,
что черви, пожиравшие меня, сами умерли.
...и стоячие воды, некогда душившие
моё желание воскреснуть, испарились.
Тени теперь держат мои цепи в распростёртых руках.
Зловредный луч прорывается сквозь молевые норы. --
В нечестивом свете Змеи мои сухие глаза воспламеняются,
Мороз исчезает вслед за адом.
Мучительный прилив пробужденной крови
вливается в мои мертвечьи вены. ...
и демон, которого они пытались изгнать, восстает.
Тени велят мне лечь.
...замолчи.
...оставайся мертвым.
...и пей мой формальдегид.
и они принесут цветы,
чтобы украсить мою могилу,
всех цветов,
которых я никогда не знал при жизни.
...разве это не будет мило?
Затем они закрывают мне глаза,
запирают гроб, вбивают гвозди
и укладывают меня в мой одинокий адский пейзаж.
...но где-то в туманных глубинах моего разума
отдается нечестивая литания — вечный призыв
к дьявольской вершине тьмы,
самому извращенному из пожарищ. --
чёрная как ад молния, которая могла бы
испепелить этот пагубный цикл повторного захоронения.
