A bota na cara do homem na rua
A cara do preto no meio da rua
A cara do pobre no meio da rua
O bico na bota na cara da rua
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
Dona Liberdade não é cria da gente
Cheia de mandinga engana o inocente
Não explica a chibata estalando na mão
De um novo feitor com a mesma missão
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
Foi no cativeiro e ainda é
Nas ruas, favelas quem ainda é
Só Deus minha Mãe
Só Deus minha Gente
Não consigo respirar
O asfalto está ciente
Não sou o assalto
Não sou o delito
Só sou mais um homem preto
Por favor ouve meu grito
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
A bota na cara do homem na rua
Na cara do preto no meio da rua
Na cara do pobre no meio da rua
O bico da bota na cara da rua
Foi no cativeiro e ainda é
Foi no pelourinho e ainda é
Foi no cativeiro e ainda é
Nas ruas, favelas e ainda é
Сапог в лицо человеку на улице
Лицо черного человека посреди улицы
Лицо бедняка посреди улицы
Носок сапога в лицо улице
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Дона Либердаде — не наше творение.
Полная магии, она обманывает невинных.
Не объясняет щелчка кнута в руке.
От нового надзирателя с той же миссией
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Он был в плену и все еще там.
На улицах, в фавелах, кто все еще
Только Бог моя Мать
Только Бог мой народ
Я не могу дышать.
Асфальт знает
Я не ограбление.
Я не преступление.
Я просто еще один черный человек.
Пожалуйста, услышь мой крик.
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Сапог в лицо человеку на улице
В лицо черному человеку посреди улицы
Перед лицом бедняков посреди улицы
Носок сапога в лицо улице
Он был в плену и все еще там.
Он был на позорном столбе, и он все еще там.
Он был в плену и все еще там.
На улицах, в фавелах и по сей день
