Koniec nocy w oczy szczypie mnie dym
Ryży barman znad kieliszka mnie lży
Puste szklanki maszerują na świt
Dymem wzdycham jakbyś ty była w nim
Tak jakbyś samej się zlękła
Że ta miłość nie mogła się zdarzyć
Czemu milkniesz altówko piękna
Zanim pył kalafonii cię sparzy
Nie rozumiem jak tak można cię chcieć
Wyszeptane imię twoje to krzyk
Kocham bardzo i się czuję jak śmieć
Ryży barman znad kieliszka mi lży
Tak jakbyś samej się zlękła
Że ta miłość nie mogła się zdarzyć
Czemu milkniesz altówko piękna
Zanim pył kalafonii cię sparzy
Cichą skargę składam głosem co drży
Rudy barman znad kieliszka mi lży
Koniec nocy zamykają już bar
Czuję gorycz jakby spod twoich warg
Tak jakbyś samej się zlękła
Że ta miłość nie mogła się zdarzyć
Czemu milkniesz altówko piękna
Zanim pył kalafonii cię sparzy
Tak jakbyś samej się zlękła
Że ta miłość nie mogła się zdarzyć
Czemu milkniesz altówko piękna
Zanim pył kalafonii cię sparzy
Конец ночи, дым щиплет мне глаза.
Рыжеволосый бармен оскорбляет меня над своим стаканом.
Пустые стаканы маршируют к рассвету.
Я вдыхаю сквозь дым, словно ты в нём.
Как будто ты сама боишься.
Что эта любовь не может случиться.
Почему ты молчишь, прекрасная альт?
Прежде чем тебя обожжёт канифольная пыль.
Я не понимаю, как кто-то может хотеть тебя вот так.
Шёпот имени — крик.
Я так сильно люблю тебя, что мне хочется смеяться.
Рыжеволосый бармен оскорбляет меня над своим стаканом.
Как будто ты сама боишься.
Что эта любовь не может случиться.
Почему ты молчишь, прекрасная альт?
Прежде чем тебя обожжёт канифольная пыль.
Я тихо жалуюсь дрожащим голосом.
Рыжеволосый бармен оскорбляет меня над своим стаканом. Конец ночи, бар закрывают.
Я чувствую горечь, словно из-под твоих губ.
Как будто ты сама боишься.
Что эта любовь не может случиться.
Почему ты замолчала, прекрасная виола?
Прежде чем тебя обожжёт канифольная пыль?
Как будто ты сама боишься,
Что эта любовь не может случиться?
Почему ты замолчала, прекрасная виола?
Прежде чем тебя обожжёт канифольная пыль?
