From stranger to companion in strange times
Bruised broken and cracked
Like the one whose stories have echoed
As much as her fists have landed
On that dull and grainy surface
With scribblings, drawings and writings—
Unintentional memoirs inherited and displayed by the all-observant curator
Now lackluster and forgotten
От незнакомца к товарищу в странные времена
Избитая, сломанная и потрескавшаяся
Как та, чьи истории отдавались эхом
Столько же раз, сколько раз её кулаки ударяли
На этой тусклой и зернистой поверхности
С каракулями, рисунками и надписями —
Непреднамеренные воспоминания, унаследованные и выставленные всевидящим куратором
Теперь тусклые и забытые
