Young unicorns snatched from the impossible skies precious horns, ordinary chainsaws.
I am left with horses revolting in the normalcy shipwrecked by a face all sweet and empty
Like a hollow candy or an ice cream smile licked down to a cigarette I promptly extinguished
In a dead infection a desk drawer full of blurry sunflowers.
Under your bare feet are only symptomatic of the monster I have become.
Молодые единороги, вырванные из невозможных небес драгоценные рога, обычные бензопилы.
Я остался с лошадьми, бунтующими в нормальности, потерпевшими кораблекрушение из-за лица, полного сладости и пустоты
Как пустая конфета или улыбка мороженого, слизанная до сигареты, которую я тут же погасил
В мертвой инфекции ящик стола, полный размытых подсолнухов.
Под твоими босыми ногами — лишь симптомы того монстра, которым я стал.
