She'd been coughing up blood since the dogwoods bloomed
Seventeen that spring and confined to her room
At night her heart pounded holes in her chest
Death, like a bird was building its nest
And so on the last day of her short life
Emily called for her father's penknife
She sawed at her head till the floor pooled with hair
And braided a watch chain for Father (Mother) to wear
She'd laughed at the graveyard on one sip of wine
And kept a pet duck till the cat crushed its spine
But, waltzing one night in a red velvet dress
She noticed a whistling down in her chest
And so on the last day of her short life
Emily called for her father's penknife
She sawed at her head till the floor pooled with hair
And braided a watch chain for Father (Mother) to wear
Propped up on pillows she watched the snow fall
Trying to picture an end to it all
By spring there'd be picnics and merry-go-rounds
But she'd be nothing, but bones in the ground
And so on the last day of her short life
Emily called for her father's penknife
She sawed at her head till the floor pooled with hair
And braided a watch chain for father (Mother) to wear
Она кашляла кровью с тех пор, как цвели кизилы.
В ту весну ей было семнадцать, и она не выходила из комнаты.
По ночам сердце колотилось в груди.
Смерть, словно птица, вила гнездо.
И вот в последний день её короткой жизни Эмили велела принести перочинный нож отца.
Она пилила себе голову, пока пол не покрылся волосами.
И сплела цепочку для часов, чтобы отец (или мать) носил её.
Она смеялась над кладбищем, выпивая всего один глоток вина.
И держала дома утку, пока кошка не сломала ей позвоночник.
Но, вальсируя однажды ночью в красном бархатном платье, она почувствовала свист в груди.
И вот в последний день её короткой жизни Эмили велела принести перочинный нож отца.
Она пилила себе голову, пока пол не покрылся волосами.
И сплела цепочку для часов, чтобы отец (или мать) носил её.
Облокотившись на подушки, она смотрела, как падает снег.
Пытаясь представить себе конец. всё
К весне будут пикники и карусели,
Но от неё останутся лишь кости в земле,
И вот в последний день своей короткой жизни
Эмили позвала перочинный нож отца,
Она пилила себе голову, пока пол не покрылся волосами,
И сплела цепочку для часов, которую отец (мать) носил.
