Отмечая жизнестойкость опарышей, перестаёшь удивляться назойливости мух…
Собака лает, машина идет,
Разлука тает вдали.
Еще один от ворот поворот
На оборотах земли.
Ещё одна не распятая жизнь
И не початая смерть,
Легли печатью в одну из тех ВИЗ,
Где я отчаялся петь.
Тут диктатура часов и минут,
Пароль доставки - пробел,
Тут покупают, когда продают,
А продают между дел.
И главным делом здесь фасовка котлет,
Откатом, с прибыли мух.
Слова: надежда, вера, воля и свет,
Тут не выносят на дух.
Звоны над синей водой
в лучах
живут.
Брызгами солнца летят,
поют...
А тут...
Циничный привкус, богемная вязь
И беспросветный гламур.
Клубится пена, фуфырится грязь
Тщеславьем дутых фигур.
Так обращают самобытное "мы"
В корпоративное "я",
Так, в суе пляски, ведать вещие сны
Тьма искушала меня.
Noting the resilience of the worst, cease to be surprised by the imperiousness of the flies ...
Dog barks, the car goes,
Separation melts away.
One more from the gate turn
On the revolutions of the Earth.
Another not crucified life
And not the child's death,
Lay the seal into one of those visas
Where I desperately sing.
There is a dictatorship of hours and minutes,
Delivery password - space,
Here they buy when they sell,
And sell between cases.
And the main thing here is the packing kitlet,
Kickback, with the profits of flies.
Words: Hope, Vera, Will and Light,
Here they do not endure in the spirit.
Slans over blue water
in Luchah
live.
Sun splashes fly,
Sing ...
And here...
Cynical taste, bohemian
And hopeless glamor.
Foam is flowing, fuzzy dirt
Vanchsylavny blowing figures.
So draw a distinctive "we"
In corporate "I",
So, in the suva dance, to conduct prophetic dreams
Darkness kept me.
