Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
We languish with spiritual thirst,
I dragged myself in the gloomy desert, -
And the six-winged seraph
He appeared to me at the crossroads.
With fingers as light as a dream
He touched my apple.
Prophetic apples were opened,
Like a frightened eagle.
He touched my ears, -
And they were filled with noise and ringing:
And I heeded the shudder of the sky,
And the high angels flying
And a reptile underwater passage,
And vegetation along the vine.
And he clung to my lips,
And tore out my sinful tongue,
And idle and crafty,
And the sting of a wise snake
My frozen lips
Inserted with a bloody right hand.
And he cut my chest with a sword,
And he took out his quivering heart,
And coal blazing with fire
I put it in my chest.
I lay like a corpse in the desert
And God's voice called to me:
“Rise, prophet, and see and hear,
Fulfill my will,
And, bypassing the seas and lands,
Burn people's hearts with the verb. "
