И шорох, и шаги, и отзвук их,
И сумерки, присущие рассвету -
Всё значимо. И ты из рук моих
Не пропадёшь бесследно.
Всё значимо: и губы, и глаза,
Наречия, что непереводимы,
Когда, соприкоснувшись, голоса,
Переросли в единый,
Когда ещё простая схватка тел
Мерещится неравной схваткой судеб.
Но если бы у страсти был предел
И я дорос до сути
Её самой и страха перед ней,
Наверное, бездомна и внезапна,
Она бы и тогда являлась мне.
Как темнота. Как запах.
Всё было бы такое же: и круг
Заметного в потёмках циферблата,
И наша ревность, ставшая к утру
За эту ночь расплатой,
И мокрая горячая ладонь,
И простыни измятые под нею.
Всё было бы такое, от и до.
И ты была б моею.
Великая начальность мелочей,
Святейшая покорность безрассудству.
О, если страсть - единственный ковчег,
Давай взойдём на судно,
Пока ещё не начался потоп,
Который эти мелочи разрушит,
Пока ещё не думаем о том,
Что невозможна суша
And rustling, and steps, and their szvuk,
And twilight inherent in dawn -
Everything is significantly. And you are from my hands
Do not disappear without a trace.
Everything is significantly: and lips, and eyes,
Adcharations that undiscovery,
When, in touching, voices,
Grew into one,
When a simple bout of bodies
I will see the unequal fighting of destinies.
But if the passion had a limit
And I am Doros to the essence
Her and fear of her,
Probably a homeless and sudden,
She would have then been to me.
As darkness. As a smell.
Everything would be the same: and the circle
Noticeable in dialing dial,
And our jealousy, which has become in the morning
For this night pay
And wet hot palm,
And the sheets are granted under it.
Everything would be like that, from and to.
And you were wi.
The great superiority of the little things
His holy humility to the recklessness.
Oh, if the passion is the only ark,
Let's go to the ship
The flood has not yet begun,
Which these little things will destroy
We still do not think about
What is impossible sushi
