На третьей от Бога планете,
Снова свободный, как ветер,
Странник пришёл на рассвете третьего дня.
Только никто не заметил,
Его не узнал, и не встретил,
Даже те, кто вчера назывались друзья.
На третьей от Бога планете
Ловко расставлены сети,
Трудно порою заметить, где западня.
Вместо слов междометья,
Мысли сплетаются в плети,
И над планетой бушуют чужие ветра.
Снова над городом тень
В ясный, солнечный день,
И повсеместно, на всех континентах Земли,
Как в откровенье Отца,
Люди создали тельца,
И поклонились, и в жертву себя принесли.
На третьей планете от Бога,
Одна лишь прямая дорога,
Та, по которой странник отправился в путь.
Каждый с начала пролога
И до конца эпилога
Сам выбирает идти либо свернуть.
Снова над городом тень
В ясный, солнечный день,
И повсеместно, на всех континентах Земли,
Как в откровенье Отца,
Люди создали тельца,
И поклонились, и в жертву себя принесли.
On the third of God the planet,
Again loose like wind
The wanderer came at dawn of the third day.
Only no one noticed
He did not know him, and did not meet
Even those who were called friends yesterday.
On the third of the god planet
Deftly placed networks
It is hard sometimes to notice where the Western.
Instead of the words of interdet
Thoughts are wangling in the plenty,
And over the planet, other people's winds are raging.
Again over the city shadow
Into clear, sunny day,
And everywhere, on all continents of the Earth,
Like a father's revelation,
People created a calf,
And bowed, and sacrificed themselves brought themselves.
On the third planet from God,
One straight road,
The one for which the wanderer went on the road.
Everyone since the start of the prolobe
And until the end of the epilog
Itself chooses to go either roll.
Again over the city shadow
Into clear, sunny day,
And everywhere, on all continents of the Earth,
Like a father's revelation,
People created a calf,
And bowed, and sacrificed themselves brought themselves.
