Когда я приеду в Москву
из невских любимых туманов,
в московских дымов синеву
войду где-то возле Басманной.
И чтоб приноровить свой шаг
к потоку, шагаю я с краю:
в Москве никогда не спешат,
в Москве на бегу умирают.
Многолица ты, столица,
где же главный твой анфас?
Чтобы знать, на что молиться,
помолись и ты за нас.
Заеду к друзьям на Арбат,
потом загляну на Безбожный,
и все, что во мне Ленинград,
забуду на время в прихожей.
И сплетням великой Москвы
внимаю с большим интересом:
о жизни столичной, увы,
подчас узнаешь не из прессы.
Ах, Арбат, казенный край,
неродные крыши.
для кого дорога в рай,
для кого - повыше.
Теперь предстоит мне пустяк-
Москвы основные предметы -
дела и бумаги бумаг,
приемные и кабинеты.
Пройти этот тягостный круг
нельзя без родных унижений,
и все, что во мне Петербург,
оставит дела без движенья.
Я люблю тебя, Москва,
горький мегаполис.
ты всегда во всем права,
ну, а мне на поезд.
When will I come to Moscow
from Neva’s beloved mists
in Moscow smoke blue
I’ll enter somewhere near Basmannaya.
And to fix your step
to the stream, I walk with the edge:
in Moscow they’re never in a hurry,
in Moscow they are dying on the run.
Many faces are you, the capital,
where is your main full face?
To know what to pray for
pray for you too.
I’ll call my friends on Arbat,
then I’ll look at the Atheist,
and all that is in me Leningrad,
I’ll forget for a while in the hallway.
And the gossip of the great Moscow
I listen with great interest:
about the life of the capital, alas,
sometimes you don’t learn from the press.
Ah, Arbat, state land,
step-roofs.
for whom is the road to paradise
for someone higher.
Now I have a trifle
Moscow's main subjects -
affairs and papers of papers,
reception rooms and offices.
Complete this painful circle
It’s impossible without native humiliation,
and everything that is in me Petersburg
leave things without movement.
I love you Moscow,
bitter metropolis.
you are always right in everything
Well, I have a train.
