Вот кто-то вышел на площадь
И начал кричать и стенать.
Казалось, чего уже проще –
Мне рядом с ним час постоять?
Но я проезжаю мимо...
И ты проезжаешь мимо...
И все проезжают мимо...
Упрямо и неумолимо.
О чём он кричит и стонет –
Не знает он даже сам,
В России последние сто лет
Никто уж ни с кем не спорит,
Вот слово сказал – поносят,
Косою махнут и скосят.
Чуть высунул голову – сносят,
Не плача по волосам.
Но тут завизжали шины.
Сверкает мигалок ряд.
Из чёрной большой машины
Выходит «отец и брат».
Пойдёт он вот к этому «кто-то»
И молча с ним постоит.
И это стояние что-то
Кому-то и объяснит...
А охрана охренела
От такого «протокола».
Охраняемое тело
Вышло, понимаешь, в люди,
Для прикола.
Непростительный прокол!
Куча камер теле -!
И прицел телевиков
На «священном» теле...
Они друг на друга глянут,
И станет понятно им,
Что лучше – «накрыть поляну»
И поговорить двоим...
О том, как тоска их гложет,
И, «мать твою, перемать!»,
О том, что страна не может
Сама себя поломать...
О том, что люди не в силах
В глазах своих не упасть.
И кто бы и как ни давил их,
Молчать и мечтать о вилах.
А если добиться власти –
Опять же одни напасти!
Нельзя ведь упасть отчасти...
Построить и не украсть...
Поскольку закона нету,
Чтоб выжить, его соблюдая,
Его нарушают все тут
От края страны до края.
И надобно жить осторожно
И не рисковать острожно.
Поскольку любого можно...
Законно любого можно
Лишить и свободы и рая.
По-тихому – это можно...
По-быстрому – тоже можно...
Украсть – ну конечно, можно!
И лгать себе – в общем, можно,
Как пешкой, собой играя...
Мчит охрана со всех ног.
Лимузин и «воронок».
В Кремль одного, а другого в тюрьму.
В общем... пока... ненадолго.
Но по-прежнему в Колыму
Впадают Ока и Волга...
И волей судьбы-безобразницы
Их могли поменять местами.
И никто не заметил бы разницы...
Почему – догадайтесь сами...
Someone came to the square
And he began to scream and groan.
It seemed that it was already easier -
Do I stand next to him for an hour?
But I'm driving by ...
And you drive by ...
And everyone drives by ...
Stubborn and implacable.
What does he scream and moan about -
He doesn't even know himself
In Russia for the last hundred years
Nobody argues with anyone
That's the word he said - they revile,
They wave and mow down with a scythe.
He stuck his head out a little - they demolish
Don't cry through your hair.
But then the tires screeched.
A row of flashing lights flashes.
From the black big car
It turns out "father and brother."
He will go to this "someone"
And stand silently with him.
And this is standing something
He will explain to someone ...
And the guards are crazy
From such a "protocol".
Guarded body
It turned out, you know, into people,
For fun.
An unforgivable puncture!
A bunch of body cameras!
And the telephoto sight
On a "sacred" body ...
They look at each other,
And it will become clear to them
What is better - "cover the clearing"
And talk to two ...
About how longing gnaws at them,
And, "fucking crush!"
That the country cannot
Break yourself ...
That people are not able to
Don't fall in your eyes.
And whoever and no matter how pressed them,
Silence and dream of a pitchfork.
And if you gain power -
Again, some misfortunes!
You can't fall partially ...
Build and not steal ...
Since there is no law,
To survive by observing it,
Everybody breaks it here
From the edge of the country to the edge.
And you have to live carefully
And do not risk it carefully.
Since anyone can ...
Anyone can legally
To deprive both freedom and paradise.
Quietly - you can ...
Quickly - you can too ...
To steal - well, of course, you can!
And to lie to yourself - in general, you can,
Like a pawn, playing by myself ...
The guards are racing at full speed.
Limousine and funnels.
To the Kremlin one, and the other to prison.
So ... for now ... not for long.
But still in Kolyma
Oka and Volga flow into ...
And by the will of fate-disgrace
They could be reversed.
And no one would have noticed the difference ...
Why - guess for yourself ...
