Эка, накидались кирпичей,
Вдоволь наорались на судьбу,
В крике, не услышали его мольбу.
В гневе, растоптали ни того,
Спиртом разбудили сатану.
Спали, а он плакал и кричал: "Тону!"
Пускай ему приснится
Холм с лысой головою.
А на холме волчица,
И песни, что я вою.
В глазу торчит бревно,
Он видит за мостом,
Как нищий пренебрег постом.
Как он собаку ел
И плакал от тоски,
Что богу ни видать ни зги.
Пускай ему приснится
Холм с лысой головою.
А на холме волчица,
И песни, что я вою.
Спрячь нас, дурман трава!
Спрячь нас, сестра любовь!
Уже тошнит от слова: кровь.
Уже устал смотреть,
Как роет землю дед,
И в белое дитя одет.
Пускай ему приснится
Холм с лысой головою.
А на холме волчица,
И песни, что я вою.
Eka, piled bricks,
They yelled at fate
In a cry, they did not hear his plea.
In anger, trampled neither
They woke Satan with alcohol.
They slept, and he cried and shouted: "Tone!"
Let him dream
Hill with a bald head.
And on the hill a she-wolf
And the songs that I howl.
A log sticks out in the eye,
He sees beyond the bridge
Like a beggar neglected fasting.
How did he eat a dog
And cried with longing
What God does not see or zgi.
Let him dream
Hill with a bald head.
And on the hill a she-wolf
And the songs that I howl.
Hide us, dope grass!
Hide us sister love!
Already sick of the word: blood.
Already tired of watching
How grandfather digs the earth
And dressed in a white child.
Let him dream
Hill with a bald head.
And on the hill a she-wolf
And the songs that I howl.
