Дело было в ресторане, где менты висят.
Взяли Маню на кармане - фраернулася.
Платье белое в горохах, опер молодой
Шепчет ей: "Скажи, где Лёха, отпущу домой".
А на улице метели - зла окраина.
Не такого насмотрелись за хозяином.
"Не скажу тебе, где любый, не суди, старлей.
Ты б продал свою голубу? То-то. И налей".
Маню бросили на нары, щёлкнули ключом.
Ты играй, моя гитара, говори ещё.
В поцелуях твоих жарко, жизнь фартовая.
Пододвинься-ка, товарка, чернобровая.
Как жилось ей, как спалось ей - знает Бог один.
Отсидела Маня восемь долгих лет и зим.
А как вышла, оглянулась - жизни-то и нет,
Потому что фраернулась в двадцать юных лет.
Дело к вечеру. Смеркалось. Фонари стоят.
Маня в хату постучалась, сама не своя.
Платье то же, в цвет горошек, да косынки шёлк.
"Я вернулась, здравствуй, Лёша, милый корешок!"
Эх, судьба, свечи огарок, воробей в руке...
Дверь открыла Мане шмара в рыжем парике.
Сытый Лёха в коридоре лампочку винтил...
Маня охнула от боли и лишилась сил.
It was in the restaurant where the cops hang out.
They took Manya on his pocket - she fired.
White dress with polka dots, young opera
He whispers to her: "Tell me where Lyokha is, I'll let him go home."
And on the street blizzards - evil outskirts.
Not seen enough of the owner.
"I won't tell you where anybody is, don't judge, starley.
Would you sell your pigeon? That's it. And pour it. "
Manya was thrown onto the bunks, and they clicked the key.
You play my guitar, speak again.
It's hot in your kisses, life is lucky.
Move over, comrade, black-browed.
How she lived, how she slept - only God knows.
Manya served eight long years and winters.
And when I got out, I looked back - there’s no life,
Because she was fraernas when she was twenty.
Business in the evening. It was getting dark. The lanterns are standing.
Beckoning to knock on the hut, she was not herself.
The dress is the same, in the color of polka dots, and the headscarves are silk.
"I'm back, hello, Lyosha, dear spine!"
Eh, fate, candle stub, a sparrow in hand ...
The door was opened to Mane by a shmara in a red wig.
Well-fed Lyokha screwed a light bulb in the corridor ...
Manya gasped in pain and lost her strength.
