Он сегодня дома, он сегодня один.
Он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин.
Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь:
«И с какой это радости парень напился...»
А ему, бедняге, уж ничем не помочь,
Он устал быть тем, кем сегодня родился.
Он забыл, как люди включают на кухне газ,
Он чужую боль заглушил цитрамоном.
Он глядит на стены и видит родной Прованс,
Где когда-то он звался графом Раймоном…
Он вернулся на землю сквозь дни и года,
Семь столетий назад безвозвратно ушедший.
Вспоминает об этом Раймон иногда,
А друзья говорят про него – сумасшедший.
И снова битва идет для него каждый день,
Только ныне масштаб поражений неравен
От былого осталась лишь зыбкая тень –
Там Тулуза сдана, здесь завален экзамен…
И Раймон Седьмой допивает остывший чай,
И срывает морфином незримые узы.
И идет по утру он молитвы свои читать
А католический храм Альбигойской Тулузы.
Возвращаясь назад, он неспешно идет,
Игнорируя огненный взгляд светофора,
Ибо знает, что знамя его упадет,
И растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой карантен,
Заблудившись в сети бесконечных тропинок,
Ищет отдыха в россыпях телеантенн,
Веря в грустную ложь разноцветных картинок.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Материться на поздний звонок телефона
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им под стеной Каркасона.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Заполняя времени стертые лузы
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им на полях под Тулузой.
He is now at home, he is today one.
He's a little sick, a little tired.
Himself troubadour, his own master.
He cognac with Cahors for some reason confused.
A dark outside, looking in the window the night:
"And what a joy man got drunk ..."
And he, poor fellow, really does not help,
He was tired to be who was born today.
He forgot how people include kitchen gas,
It is the pain of others drowned tsitramona.
He looks at the wall and see native Provence,
Where once he was called Earl Raymond ...
He returned to the ground through the days and years,
Seven centuries ago, irrevocably gone.
Raymond remembers about it sometimes,
But friends say about him - crazy.
And the battle is over for him every day,
Only now the scale of inequality defeats
a shaky shadow remained of the former -
There Toulouse put here swamped exam ...
And Raymond Seventh finishes cold tea,
And tears morphine invisible bonds.
And he comes in the morning to read their prayers
A Catholic church Albigensian Toulouse.
Looking back, it goes slowly,
Ignoring traffic fiery glance,
Because he knows that his banner drops,
And crush it Crusaders Montfort.
And serving it again in a year Karanta,
Lost in the endless network of trails,
Seeking rest in placers television aerials,
Believing in lies the sad colored pictures.
And Raymond Seventh sadly looking at the screen,
Cursing a late phone call
And the weather hurt the ghosts of old wounds,
What they received under the wall of Carcassonne.
And Raymond Seventh sadly looking at the screen,
Filling time worn pockets
And the weather hurt the ghosts of old wounds,
What they received in the fields near Toulouse.
