Тропы надежд под ногами идущих
В этом лесу человеческих мыслей.
Зелень наивности сменят морозы:
Птица-мечта улетает надувшись
К югу рутины, что греет, но душит.
Столько чащоб на земле опустевших.
Заросли эти подобны сомненьям,
Листья упавшие, словно балластом,
Ношу облегчат ветвей безутешно:
Ношу заменят проблемы всё те же.
Листья плывут в водоёме прозрачном,
Тонут от тяжести веса большого:
Тонны проблем и страданий зелёных...
Где-то на дне эту тяжесть и прячут.
Та, что полегче, всплывает пораньше.
Что тяжелее - на дне, как осадок
Вод известковых. Лишь выдохни полно,
Вмиг растворятся зелёные листья.
Лес облысевший, какая досада:
Мысли мельчают, занявши полсада.
Тропы надежд под ногами идущих
Стёрты ботинками наглости глупой
В этой глуши самоедства и страха...
Птица-мечта умирала в той гуще
Юга рутины, что жарит и душит.
(Капитон Мишуткин)
Hoping trails under the legs of going
In this forest of human thoughts.
The greens of naivety will replace frosts:
The bird's bird flies in sneaking
By the south of the routine, which heats, but he stifled.
So much a chapher on the ground empty.
Thickets these are similar to doubt,
The leaves fell as if ballast,
Neosa will make it easier for the branches without it:
I will replace the problems all the same.
The leaves float in the reservoir transparent,
Sound from gravity weight big:
Tons of problems and suffering of green ...
Somewhere on the bottom of this severity and hide.
That that is easier, floats early.
What is harder - on the bottom, as a precipitate
Waters of lime. Only exhaled full,
VMY will dissolve green leaves.
The forest is bald, what an annoyance:
Thoughts are minced, having taken a half.
Hoping trails under the legs of going
Straight boots of impudence stupid
In this wilderness of self and fear ...
The bird-dream died in that thick
The south of the routine that fries and soul.
(Kapitail Misutkin)
