Покуда нет нам
Заросла грехом тропинка в Беловодье и нам
Заказан путь до весны в Китеж-град,
Но мёрзнет смерть и не сунется к нашим кострам,
Покуда нет нам дороги назад.
Как без любви не расти соснам за облака,
Лишь падать наземь сухому листку.
В своей стране не испить звёздного молока,
Покуда есть с кем прожить песенку,
Нам до конца не испить звёздного молока,
Покуда есть с кем прожить песенку.
Как рвались бисером феньки в раз на сто светляков,
Тянулись дробью огоньков в темноту.
Никак не вылечить от жизни докторам дураков,
Покуда небо-отец на посту.
А коли слёзы по щекам, дескать, всё брат прости,
Четыре метра для твоих парусов,
Все песни сложатся в одну стократ живей всех живых
И вдребезг бьётся Вавилон о Любовь.
Заросла грехом тропинка в Беловодье и нам
Заказан путь до весны в Китеж-град,
Но мёрзнет смерть и не сунется к нашим кострам,
Покуда нет нам дороги назад.
Until we
The path to Belovodye and us is overgrown with sin
Booked the way until spring to Kitezh-grad,
But death is freezing and does not stick to our fires,
Until there is no way back for us.
How without love pine trees cannot grow beyond the clouds,
Only a dry leaf fall to the ground.
You can't drink star milk in your country
As long as there is someone to live the song with,
We can't drink the milk of the stars to the end
As long as there is someone to live the song with.
How fennecs were torn with beads at times for a hundred fireflies,
Stretched like a shot of lights into the darkness.
There is no way to cure fools from life to doctors,
As long as heaven-father is on duty.
And if there are tears on your cheeks, they say, forgive my brother,
Four meters for your sails
All songs will add up to one hundred times more alive than all the living
And Babylon beats to smithereens about Love.
The path to Belovodye and us is overgrown with sin
Booked the way until spring to Kitezh-grad,
But death is freezing and does not stick to our fires,
Until there is no way back for us.
