Долгие улицы, железные нервы -
Лето бьёт жарой, кастетом бьют стеклы.
Куда подеваться больному еврею?
Не съехать в Израиль, не убраться в Корею.
Некуда, некуда, некуда деться,
И на горизонте, словно солнце - Освенцим.
Лишь не боятся в тайге партизаны:
Голое небо да рваные раны.
Нордические руны мы сделаем сами
И чёрная река течёт между нами.
Некуда, некуда, некуда деться,
И на горизонте, словно солнце - Освенцим.
Зальётся асфальтом, засыплется снегом,
Забудется временем, опустится небом,
И вечные души сольются в пространстве,
Окутав туманом великое братство.
Некуда, некуда, некуда деться -
Тело стареет, кончается детство,
Некуда, некуда, некуда смыться -
Не спрятаться в доме, в тайге не укрыться.
Long streets, nerves of iron -
Summer hits with heat, knuckle dusters beat glasses.
Where can the sick Jew go?
Do not move to Israel, do not go to Korea.
Nowhere, nowhere, nowhere to go
And on the horizon, like the sun - Auschwitz.
Only partisans are not afraid in the taiga:
Bare sky and lacerated wounds.
We will make Nordic runes ourselves
And the black river flows between us.
Nowhere, nowhere, nowhere to go
And on the horizon, like the sun - Auschwitz.
Will be covered with asphalt, covered with snow,
Will be forgotten by time, the sky will fall,
And eternal souls will merge in space,
Shrouded in mist the great brotherhood.
Nowhere, nowhere, nowhere to go -
The body grows old, childhood ends,
Nowhere, nowhere, nowhere to escape -
Do not hide in the house, do not hide in the taiga.
