ВОСПОМИНАНИЯ ЗЭКА, ПОПАВШЕГО В БОЛЬНИЦУ.
Am E Am Am G F E
Пишу тебе письмо, моя родная, пишу тебе, как пишут из тюрьмы.
A7 Dm E Am
И, кашу с маслом жадно доедая, на лист кладу две новые строки.
Здесь камера палатою зовется, начальник же зовется главврачом.
Из камеры палаты стон матом раздается, и нас все меньше, меньше день за днем
Медсестры тут, походу, наркоманки: гоняются за всеми со шприцом,
Хирурги - это местные маньяки: сажают без разбору на перо.
Перо тут, значит, схальпель, вот бодяга. В жаргоне местном я ни бэ ни мэ.
А спирт, простая русская спиртяга, подписан как Сэ2 Нэ5 ОHэ
Кентухе стало плохо по утру. Ты б видела, какая это жуть.
И на вопрос его: "О, доктор, я умру?", - тот отвечал: "Умрешь когда - нибудь"
REMEMBRANCE OF THE ZEC, WHO HAD A HOSPITAL.
Am E Am Am G F E
I am writing you a letter, my dear, I am writing to you, as they write from prison.
A7 Dm E Am
And, eagerly eating porridge with butter, I put two new lines on the sheet.
Here, the chamber is called the ward, the head is called the chief physician.
From the chamber’s chamber a groan is heard, and we are fewer, fewer day after day
Nurses here, on campaign, drug addicts: chasing everyone with a syringe,
Surgeons are local maniacs: indiscriminately planted on a feather.
The pen is here, then a scalpel, here’s a tramp. In the local jargon, I am neither be nor me.
And alcohol, a simple Russian alcohol, is signed as Ce2 Ne5 OH
Kentucky got sick in the morning. You would see what a horror.
And to his question: “Oh doctor, will I die?” - he answered: “Will you ever die?”
