Однообразные мелькают все с той же болью дни мои,
Как-будто розы опадают и умирают соловьи.
Но и она печальна тоже мне приказавшая любовь.
И под ее атласной кожей, и под ее атласной кожей,
Бежит отравленная кровь, бежит отравленная кровь.
И если я живу на свете, то только лишь из-за мечты.
Мы оба, как слепые дети, пойдем на горные хребты,
Туда, где есть лишь только грезы, в край самых белых облаков
Искать увянувшие розы, искать увянувшие розы,
И слушать мертвых соловьев.
Однообразные мелькают все с той же болью дни мои,
Как-будто розы опадают и умирают соловьи.
Но и она печальна тоже мне приказавшая любовь.
И под ее атласной кожей, и под ее атласной кожей,
Бежит отравленная кровь, бежит отравленная кровь.
The monotonous flashes all my days with the same pain,
It seems that the roses fall and the nightingales fall and die.
But she is also sad, also ordered me to love.
And under her satin skin, and under her satin skin,
Poisoned blood runs, poisoned blood runs.
And if I live in the world, then only because of a dream.
We both, like blind children, go to mountain ranges,
To where there are only dreams, to the edge of the most white clouds
Search for fired roses, look for fired roses,
And listen to dead nightingales.
The monotonous flashes all my days with the same pain,
It seems that the roses fall and the nightingales fall and die.
But she is also sad, also ordered me to love.
And under her satin skin, and under her satin skin,
Poisoned blood runs, poisoned blood runs.
