Вязкие сомнения.
Новый блеск коробки.
Снимай скорей обертку,
Ешь без сожаления.
Горькие обиды
Сахаром приправим,
И с горячим чаем
Никому невидно
Зефир
К пальцам моим прикоснется,
Сахар на них остается.
Липкая любовь и липкий мир.
Надрыв!
Голос мой глухой и натужный.
Если никому не нужный,
Заедай лечи свой нервный срыв
Горечь ведь не вечна.
Приторность зефира
Вытекла с эфира,
Заполнила беспечно
В голове пустоты.
Все белой кашей стало
И перемешало
Вчерашние заботы!
Зефир
К пальцам моим прикоснется,
Сахар на них остается.
Липкая любовь и липкий мир.
Надрыв!
Голос мой глухой и натужный.
Если никому не нужный,
Заедай лечи свой нервный срыв
Нам нет места там, где горько.
Умирай с лицом ребенка.
Нам нет места там, где сладко
Запачкала лицо клубничная помадка
Viscous doubts.
New glitter box.
Remove the speed of the wrap
Eat without regret.
Gorough insults
Sugar we protect
And with hot tea
Nobody Nude
Marshmallow
To my fingers will touch,
Sugar on them remains.
Sticky love and sticky world.
Tear!
My voice is deaf and natool.
If you do not need anyone,
Singing your nervous break
Bitterness is not eternal.
The gentialness of the Zephyr
Out of ether,
Filed carelessly
In the head of emptiness.
All white porridge has become
And moved
Yesterday's care!
Marshmallow
To my fingers will touch,
Sugar on them remains.
Sticky love and sticky world.
Tear!
My voice is deaf and natool.
If you do not need anyone,
Singing your nervous break
We have no place where bitterly.
Dyrey with the face of the child.
We have no place where sweet
Blurred face strawberry sweet
