Осенних листьев чехарда,
Я не узнаю никогда,
Что этот день стал красным днем для сиониста.
Я не видал как дом горит,
Я первым выстрелом убит,
Холуйским выстрелом продажного танкиста.
Я не увижу тот позор,
Как сёк ОМОН людей в упор,
Ни старикам не дав ни женщинам пощады.
"Гвардейцы", что родную мать
Легко готовые продать
За водку, шмотки, "сникерс", баксы и награды.
Я не видал как торгаши
Визжали:- Бей! Дави! Души!
Кресты в экстазе нацепив на обрезанье.
И, то, что быдло "под ура"
Шампань глушило из горла
При каждом точном из орудий попаданье.
Я не увижу копоть стен,
А так же то, что СИ-ЭН-ЭН,
Как матч футбольный, ретранслировал убийство.
Я, слава Богу, не узнал,
Что это звёздный час настал
Для всех халдеев, педерастов, и лесбийства.
Мне не разрежет больше слух,
Как вам, когда впоёт петух
В мотив "семь-сорок" пошлость псевдо-русской песни,
Мне не приснится страшный сон,
Как кровью залит стадион
За Белым Домом на задворках Красной Пресни.
Мне не покажут средь свечей
На пасху в храме палачей.
Их, кроме как чуму, потомки не воспримут.
И мне не будет жалко вас
Всех, кто с "реформами" угас,
Ведь сраму вашего покойники не имут!
Я не узнаю в двадцать лет,
Что обрядят меня во цвет,
В красно-коричневый по воле сиониста.
Я не видал, как Дом горит,
Я первым выстрелом убит,
Холуйским выстрелом продажного танкиста.
Autumn leaf leaf,
I never know
That this day became a red day for Zionist.
I did not see how the house burns,
I am the first shot killed
Balcon Shot of a sales tanker.
I will not see that shame,
Like Syuk Omon people in the emphasis,
Neither old men give no women mercy.
"Guardsmen" that native mother
Easy ready to sell
For vodka, clothing, "snickers", buxes and rewards.
I did not see like Torgashi
Scattered: - Bay! Davi! Soul!
Crosses in ecstasy clinging to circumcision.
And, what cattle "under the hurray"
Champagne jerked out of the throat
With each accurate of the guns.
I will not see the soot of the walls,
As well as what si en-en
As a match football, relayed murder.
I, thank God, did not know
That this star hour has come
For all Haldea, Pederstov, and lesbity.
I will not cut more rumor,
How do you want the rooster
In the motive "seven-forty" vulgarity of the pseudo-Russian song,
I will not dream of a terrible dream,
How blood will flood the stadium
Behind the white house on the backyards of the Red Presnya.
I will not show the medium of candles
At Easter in the temple of the executioner.
Their, except for the plague, the descendants will not be perceived.
And I will not feel sorry for you
Everyone who has "reforms" UGAS,
After all, the worm of your dead does not have!
I do not recognize at twenty years,
What will shake me in color
In red-brown by the will of Zionist.
I did not see how the house burns,
I am the first shot killed
Balcon Shot of a sales tanker.
