Малышка
Пол века я один - отшельник, брошенный судьбой,
Болота, сосны и грибы порою говорят со мной.
Плевал я на людей - я их всегда не понимал,
Но, повстречав в лесу ее, добрей и трепетней я стал.
В крови ее руки,
Страшны ее муки,
И там где быть должно лицо осталась только кровь и грязь.
И все мои старания не стоят и плевка –
Лихорадка пьет ее жизнь, как бокал вина,
Но малышка борется за жизнь и малышка очень уж сильна,
Под моей рукой и в моих стенах все еще жива.
Я стар и одинок, мои страдания – ерунда.
О, смерть, прошу тебя, вместо нее возьми меня!
Малышка не кричит и тихо спит лицом к стене.
Устала, ведь сегодня так старалась прохрипеть «спасибо» мне.
В крови ее руки,
Страшны ее муки,
И там где быть должно лицо осталась только кровь и грязь.
И все мои старания не стоят и плевка –
Лихорадка пьет ее жизнь, как бокал вина,
Но малышка борется за жизнь и малышка очень уж сильна,
Под моей рукой и в моих стенах все еще жива.
Baby
For half a century I am alone - a hermit abandoned by fate,
Swamps, pines and mushrooms sometimes speak to me.
I didn't give a damn about people - I always didn't understand them,
But, having met her in the forest, I became kinder and more anxious.
Her hands are bleeding
Her torment is terrible
And where the face should be, only blood and dirt remained.
And all my efforts are not worth a spit -
Fever drinks her life like a glass of wine
But the baby is fighting for life and the baby is so strong
Still alive under my hand and within my walls.
I am old and lonely, my suffering is nonsense.
Oh, death, I beg you, take me instead!
The baby does not scream and sleeps quietly, facing the wall.
I'm tired, because today I tried so hard to wheeze "thank you" to me.
Her hands are bleeding
Her torment is terrible
And where the face should be, only blood and dirt remained.
And all my efforts are not worth a spit -
Fever drinks her life like a glass of wine
But the baby is fighting for life and the baby is so strong
Still alive under my hand and within my walls.
