Текст песни Лидия Чебоксарова - Предположим

Предположим, герой - молодой человек, холостой кавалер,
Должен ехать в провинцию, дней этак на десять, делать дела.
Расставаясь с избранницей, он орошает слезой интерьер
И, пожалуй, не врет, говоря, что разлука ему тяжела.
Заклинает богами земли и морей
Без него не подмигивать здесь никому,
В сотый раз, напоследок, уже у дверей,
Умоляет писать ему, что бы там ни было, в день по письму,
Рисовать голубка на конверте и слать непременно скорей -
И красавица тем же вполне от души отвечает ему:
Обещает писать, ободряет кивком,
Одаряет цветком - наконец, отпускает
И в десять минут забывает о нем.
А герой, повелев ямщику не зевать,
Через сутки пути прибывает на место,
Въезжает в гостиницу и принимается существовать.

То есть, это он движется с делом и без, в экипаже и нет,
Озирает окрестности в виде замшелых прудов и скульптур.
Что ни день, на подарки понятно кому не жалеет монет,
Покупая смарагдовый хлам и серебряный всякий сумбур.
Или в номере (кстати, весьма дорогом)
Вечерами письма от негодницы ждет.
Изнывает от скуки, дурак дураком,
Не пьянея глотает ликер и бисквит без охоты жует.
Ожидает конверта с условным на нём от руки голубком.
И, томясь ожиданием, ходит по бархату взад и вперед.
А кокетка не помнит, она занята,
Что ни день, ежечасно ее с головой
Поглощает забота то эта, то та.
То непрошенный гость у нее, то мигрень,
То канун маскарада, то сам маскарад,
То верченье столов, то большая примерка - и так что ни день.

Предположим, неделя проходит, он ждет, а письмо не идет.
То есть, рухнули связи, обмякли устои, померкли миры.
Почтальоны ушли, вероятно, в какой-нибудь горный поход
И один за другим, вероятно, упали с высокой горы.
Проведя две ужасные ночи без сна,
На девятые сутки в единый прием
Он снотворного склянку, что свалит слона,
Осушает, и мрак наконец оглушает его забытьем.
В это самое время внезапно о нем вспоминает она.
То есть, в ту же секунду она невзначай вспоминает о нем.
И, конечно, бросается прямо к бюро,
Из бюро вынимает, конечно, бювар,
Из бювара бумагу берет и перо.
И строкою строку погоняет строка,
И к рассвету посланье выходит густым,
Как почтовый роман, а могло быть и гуще, да ночь коротка.

На десятые сутки с утра одевается наш кавалер,
выпивает свой кофе, причем даже с юмором смотрит в окно.
А затем неспеша тормошит саквояж, достает револьвер
И, конечно, стреляется, прямо на бархате, что не умно.
А конверт и надписан уже, и закрыт
Не без помощи воска, смолы и огня,
Силуэт голубка в уголке не забыт,
Путевые издержки рассчитаны, нарочный сел на коня...
Остальные детали впоследствии следствие определит.
А пока угадайте, что в этом во всем привлекает меня.
Ну, конечно же, нарочный, Боже ж ты мой!
Это как он это поскачет сейчас, полетит,
Не касаясь дороги, помчится стрелой.
А часа через два ни с того, ни с сего,
На дворе постоялом я встречу его
И в глаза посмотрю со значением, но не скажу ничего.

Разговаривать некогда, да и зачем?
Господа пассажиры, четвертый звонок,
Занимайте места, je vous prie, je vous aime,
Я - ваш новый форейтор, а кто не согласен - вот Бог, вот порог!
Решено, что мы едем в Эдем - это значит, мы едем в Эдем,
Занимайте места, господа вояжеры! Таков эпилог.
Или, может, эпиграф? Не все ли равно?
Я их, знаете, путаю: префикс один,
Да и корни, по смыслу, считай, заодно.
Ох, уж эти эллины! Этот язык!
Уж и как не вникал я в него, а не вник -
Между тем, не последний, по общему мнению, был ученик.

Suppose the hero is a young man, a single gentleman,
I have to go to the province, about ten days, do business.
Parting with the chosen one, he irrigates with a tear the interior
And, perhaps, he is not lying, saying that separation is difficult for him.
Conjures by the gods of land and sea
Without him, no wink here
For the hundredth time, finally, already at the door,
He begs to write to him, whatever it is, a day by letter,
Draw a dove on an envelope and send it without fail, sooner -
And the beauty with the same heartily answers him:
He promises to write, encourages with a nod,
Gives a flower - finally lets go
And for ten minutes he forgets about him.
And the hero, commanding the coachman not to yawn,
After a day, the way arrives at the place,
He enters the hotel and begins to exist.

That is, it’s he who moves with and without business, and not in the carriage,
Looks around the surroundings in the form of mossy ponds and sculptures.
Whatever the day, it’s clear to anyone who spares no coins for gifts,
Buying smaragd trash and silver confusion.
Or in the room (by the way, very expensive)
In the evenings he expects letters from a wretch.
Fading from boredom, a fool a fool
Not drunk, swallows liquor and chews sponge cake without hunting.
Waiting for an envelope with a dove conditional on it.
And languishing with expectation, he walks up and down the velvet.
And the coquette doesn’t remember, it’s busy,
Whatever the day, hourly her head
This one, this one absorbs the care.
Either uninvited guest from her, then migraine,
Eve the masquerade, then the masquerade itself,
That spinning tables, then a big fitting - and so no day.

Suppose a week passes, he waits, but the letter does not go.
That is, communications have collapsed, foundations have gone limp, worlds have faded.
The postmen have probably gone on some mountain hike
And one after another, probably fell from a high mountain.
After spending two terrible nights without sleep
On the ninth day in a single dose
He has a sleeping pill that will knock down an elephant,
Drains, and the darkness finally stuns him with oblivion.
At that very moment, she suddenly remembers him.
That is, at that very moment she casually recalls him.
And, of course, rushes straight to the bureau,
Of course, he takes out the boulevard from the bureau,
From the boulevard paper takes and a pen.
And line by line, line by line,
And by dawn the message comes out thick
Like a postal novel, and it could have been thicker, but the night is short.

On the tenth day in the morning our gentleman dresses,
drinks his coffee, and even looks out of the window with humor.
And then leisurely slows down the bag, takes out a revolver
And, of course, shoots, right on the velvet, which is not smart.
And the envelope is already inscribed and closed
Not without the help of wax, tar and fire,
The silhouette of a dove in the corner is not forgotten
Travel costs are calculated, the messenger mounted a horse ...
The investigation will subsequently determine the remaining details.
In the meantime, guess what attracts me to this.
Well, of course, on purpose, God, you are mine!
It's like he will jump it now, fly,
Without touching the road, rush with an arrow.
And two hours later, for no reason, for no reason,
In the courtyard I will meet him
And I will look into the eyes with meaning, but I will not say anything.

There is no time to talk, and why?
Gentlemen passengers, the fourth call,
Seat, je vous prie, je vous aime,
I am your new postman, and whoever disagrees is God, here is the threshold!
It was decided that we were going to Eden - that means we were going to Eden,
Take your seats, gentlemen, voyagers! This is the epilogue.
Or maybe an epigraph? Does it really matter?
I confuse them, you know: there’s only one prefix,
Yes, and the roots, in the sense, consider, at the same time.
Oh, these Greeks! This language!
Oh, and how I did not delve into it, and not delve into -
Meanwhile, not the last, by all accounts, was a student.