Текст песни Линор Горалик - Ахил и черепаха

Не поцеловать, губами не дотянуться Станислав Львовский

Ахилл говорит Черепахе: повремени, ну повремени, ну погоди, повернись ко мне, поворотись, вернись, не ходи к воде, не уходи и не уводи меня за собою, я не пойду, остановись, посмотри – я падаю, подойди, подай мне воды, ляг со мной на песок, дай отдышаться, меня ведет, у меня в груди не умещаются выдох-вдох, пощади, – говорит Ахилл, – потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, день говорить с утра о малостях, жаться к твоей подушке, день отвезти тебя к стоматологу, прикупить одежки, день ухватиться за руки, когда лифт качнется, день не бояться, что плохо кончится то, что хорошо начнется. День, – говорит Ахилл, – только день – и я снова смогу держаться, только день, – говорит, – и мне снова будет легко бежаться, будет как-то двигаться, как-то житься, как-то знаться, что ты все еще здесь, в одной миллионной шага, в ста миллиардах лет непрерывного бега, – ты еще помнишь меня – говорит Ахилл, – я вот он, вот, задыхаюсь тебе в спину?

Черепаха говорит Ахиллу: слушай, ты чего это, что такое? Все нормально, гуляем же и гуляем, что тебя вдруг пробило? Посмотри, какая ракушка, посмотри – соляная кромка, а давай дойдем до воды, скоро можно будет купаться, скажем, через неделю. Слушай, посиди секунду, постереги мои туфли. Я хочу намочить ноги, думаю, уже нормально.

Ахилл говорит Черепахе: это ад непройденных расстояний, ад полушага, ад проходящего времени, следов от его ожога, ад перемен души, – говорит Ахилл, – и я все время не успеваю, не догоняю тебя и не забываю, какой ты была полторы секунды назад, какой ты была на предыдущем шаге, на перешейке, на прошлогоднем песке, на снегу сошедшем, вот что сводит меня с ума, – говорит Ахилл, – вот от чего я шалею, я пробегаю полдуши, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, – говорит Ахилл, – в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг, и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже, и это, – говорит Ахилл, – я не в упрек, это, – говорит Ахилл, – я не имею в виду "не ходи дальше", это я просто не понимаю, как мне прожить дольше. Это так надо, я знаю, я понимаю, это иначе не может быть, но я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою, какой ты была полторы секунды назад, но это же не обманывает никого, даже меня самого. Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, – говорит Ахилл, – тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, – говорит Ахилл, – понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться. Я не догоню тебя, – говорит Ахилл, – не догоню, это, конечно, ясно, не догоню – но наступит миг – и я вдруг пойму, что дальше бежать нечестно, потому что если еще хоть шаг – и я окажусь впереди тебя, ибо все закончится, завершится, и тогда еще только шаг – и ты останешься позади, и это будет слишком страшно, чтобы решиться, испытание кончится, все решится, можно будет жаться друг к дружке, есть из одной тарелки, в зоопарк ходить, и будет легко дышаться, только все уже отмечется и отшелушится, и душа вздохнет тяжело и прекратит шебуршиться. Никогда, – говорит Ахилл, – никогда, понимаешь, ни дня покоя, никогда, испытание, – говорит Ахилл, – это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот – протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища, – это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку, – это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю, – говорит Ахилл, – но пока

Do not kiss the lips not reach Stanislav Lviv

Achilles says Turtle: wait a little, well, wait a little, well, wait a minute, turn me, turn, come back, do not go to the water, do not go, and does not take me for myself, I will not go, stop, look - I'm falling, come, give me water , lie down with me on the sand, let me catch my breath, I was leading, in my chest will not fit exhale, inhale, spare, - says Achilles, - because I'm almost to the limit, mercy, give me day breather, a day without shortness of breath, day speak in the morning about a little, huddle to your pillow, a day to take you to the dentist, buy clothes, day, seize the arms swing when the elevator, the day without fear that end badly that good start. Day - says Achilles, - only a day - and I'll be able to hold on, just a day - he says - and I will again be easy to run, will somehow move somehow be lived as something to know that you still Here, one million steps in a hundred billion years of continuous run - you remember me - says Achilles, - I have it here, here, suffocating you in the back?

Tortoise Achilles says: Listen, what are you doing this, what is it? Everything is normal, and walk the same walk that you suddenly struck? Look what a shell, look - salt edge, and let's get to the water, will soon be swimming in, say, a week. Look, sit second posteregi my shoes. I want to get your feet wet, I think, is normal.

Achilles says Turtle: This ad unclimbed distance, hell half-step, a hell of passing time, tracks from his burn, hell changes the soul, - says Achilles - and all the time I do not have time, do not catch you, and do not forget what you were half seconds ago what have you been in the previous step, on the isthmus at last year's sand, the snow coming down, that's what's driving me crazy - says Achilles - that from what I shaleyu, I run poldushi to be the soul of thee, that the soul, - he says Achilles - the soul, soul to soul, you do flips soul for this step, and now I breathe, as incense, and you go on, even without knowing, not understanding even, and it's - says Achilles, - I do not reproach it - says Achilles, - I do not mean & quot; do not go on & quot ;, it is, I just do not understand how I live longer. It's necessary, I know, I know, it can not be otherwise, but I want to lure you, and substitute yourself you, you were a second and a half ago, but it's not deceiving anyone, even me. It is such love when you do not get it and do not reach the heart, lips, cries, the umbilical cord, do not imagine myself half and half you, but always take into account that the air will be a wall between you and me. I understand, - says Achilles, - there can be no respite and no concessions, because it is not sent to whim or two heads on the same pillow, but to the soul suffered and breathless, but not to die, not rest, and therefore I would not subside, and then - says Achilles, - it is clear that I was not supposed to lie down on your shoulder, breath, and it should somehow hold. I'll catch up with you, - says Achilles - do not catch up with it, of course, it is clear not catch up - but there will come a moment - and I suddenly realize that further to run fair, because if even though a step - and I find myself in front of you, because it's over, finished, and then just step - and you will be left behind, and it will be too scared to venture out, the test is over, everything will be decided, will be huddle to one another, there is one dish to the zoo to go, and it will be easy breathe, but all have reported of and will peel and soul breathe heavily and stop sheburshitsya. Never - says Achilles - never, you know, not a day of rest, never, test, - says Achilles - it's what is: this is when you are chasing, but then you realize that that's - Stretch out and grabbed his hand, but why is it you is it? All that you need to take from this the ashes - it itself became only more frightening and much easier, all you get in return for this rush - it's not a vacation with the kids and not a finger to drive on her palm, but deep for bosom black charred, bitter, but giving your clothes a fortress. This I understand, - says Achilles - but until