Текст песни Ложный Сальвадор Дали и Два Тройных - Петр

Written-By – Константин Амелюшкин

Наш Пётр, бурлацкий сын,
Потомок славных поколений,
Несёт свой груз, совсем один,
Поёт и гнётся дух мгновений.
Но вот пришёл конец всему,
Наш Пётр в раздумье встал и замер:
Зачем теперь ему вино,
Доставшаяся по наследству баня,
Где продавали гниль да пыль,
Где шумом называли мысль,
Где кровь текла рекой под стол,
И он запел
О том, о сём…

Пётр засучил рукава. Надо было смыть грязь с рук. Точнее с кистей рук. Рукава он засучил до локтя, чтобы не замочить. Вроде бы мама так учила. Из крана полилась вода. Мыло, пена. Вроде бы чисто. Но какой-то запах мучил Петра. "Рябиновые мухи, тьфу, бусы, как рассвет", - напевал он, богобоязненно посмаркиваясь. Начал вспоминать. "Ничего и вонять-то не должно бы, всё вокруг стерильно. Да ладно, бог с ним, мало ли что покажется", - так он подумал и открыл дверь в уборную. "Фу, гадость какая!", - заорал он и захлопнул дверь. Незнание основ наук и искусств даёт о себе время от времени знать. Он ничего не увидел. Из уборной лился свет. Оператор поменял параметры контраста, света и тени. "Но что за вонь"?! Пётр умолк. За окном уже смеркалось. Что делать? Терзанья, милльон их. От чего собственно терзаться-то? Ну, пнул по дороге домой какую-то собачонку. Ну отчего она зубоскалила-то? Ничего, отлежится. А ему-то что, Петру, сейчас делать? Вот это его и терзало. "Я ослепну!", - произнёс Пётр. "Нет, звучит не трагично…", - подумал. "Я…", - в замешательстве, подыскивая слова, Пётр посмотрел на свои руки. Крутил их, сцеплял, расцеплял… "И руки у меня какие-то грязные, уродливые", - думал он про себя. "А что я"? Радио: "Ничего". Пётр вскочил на ноги, выскочил из тапок, схватил газету, ткнул пальцем в свою фотографию на главной странице. Своим грязным пальцем… Пётр: "А"! Радио: "Таких милльоны". Изображение на фотографии: "Не трогай меня, у тебя руки грязные". На фото автор запечатлел Петра. Точнее, пол-Петра. Была видна одна из половин Петра. Левая или правая… Пётр, точнее, пол-Петра шло по улице, где в тот же момент взрывали здание. Как он попал в кадр. Он даже не помнил. Радио: "По сторонам смотреть надо". Пётр: "Тцыть. Да-да, у меня же грязные руки", - бормотал Пётр. "Кошмар". Схватил маленькие, ещё бабушкины ножницы и начал стричь ногти. Потом взял пилку, подпилил. Вытянул одну руку. Посмотрел. "Ну, так вроде бы лучше. Помыть ещё надо". Горячая вода, пар и Пётр с блестящими руками. Он уже забыл про фотографию - любовался руками. Точнее половиной своих рук. Другая половина осталась где-то в другом месте. На неё претендовало фото в газете. Пётр видел и осязал их целиком. Но в категории сущности присутствовала только половина. Терзания продолжались. Завтра грозило пальцем, сегодня высасывало соки, а вчера… А было ли оно? Стул держал Петра. Смеркалось. Ещё. До сих пор.

Written-By - Konstantin Amelyushkin

Our Peter, the burlak son,
A descendant of glorious generations
Carrying its load, all alone
The spirit of moments sings and bends.
But now the end has come
Our Peter stood in thought and froze:
Why is he getting wine now?
An inherited bathhouse
Where rot and dust were sold,
Where thought was called noise
Where blood flowed under the table
And he sang
About that, about this ...

Peter rolled up his sleeves. It was necessary to wash away the dirt from the hands. More precisely with the hands. He rolled up his sleeves to the elbow, so as not to dunk. It seems that mom taught. Water spilled from the tap. Soap, foam. It seems to be clean. But some smell tormented Peter. "Rowan flies, pah, beads, like a dawn," he hummed, fearfully blinking. He began to remember. “Nothing should stink, everything around is sterile. Come on, God bless him, you never know,” he thought and opened the door to the bathroom. “Phew, what a nasty thing!” He yelled and slammed the door. Ignorance of the foundations of sciences and arts makes itself felt from time to time. He did not see anything. Light poured from the restroom. The operator changed the contrast, light and shadow. “But what a stink!” ?! Peter fell silent. Outside the window it was already getting dark. What to do? Torment, a million of them. From what actually tormented something? Well, I kicked a little dog on the way home. Well, why did she go crazy? Nothing, lay down. What should he do now, Peter? This tormented him. “I will go blind!” Said Peter. "No, that doesn't sound tragic ...", he thought. "I ..." - in confusion, searching for words, Peter looked at his hands. He twisted them, hooked them, uncoupled them ... "And my hands are kind of dirty, ugly," he thought to himself. "What about me"? Radio: Nothing. Peter jumped to his feet, jumped out of slippers, grabbed a newspaper, poked a finger at his photograph on the main page. With your dirty finger ... Peter: "A"! Radio: "Such Millions." Image in image: "Do not touch me, your hands are dirty." In the photo, the author captured Peter. More precisely, half-Peter. One of the halves of Peter was visible. Left or right ... Peter, or rather, half-Peter walked down the street, where at the same moment the building was blown up. How he got into the frame. He didn’t even remember. Radio: "You have to look around." Peter: "Ttsyt. Yes, yes, I have dirty hands," muttered Peter. "Nightmare". He grabbed the small, still grandmother's scissors and began to cut his nails. Then he took the file, sawed it. He extended one arm. I looked. "Well, it seems to be better. It’s still necessary to wash." Hot water, steam and Peter with shiny hands. He had already forgotten about the photograph - he was admiring his hands. More precisely, half of their hands. The other half stayed somewhere else. A photo in the newspaper claimed for it. Peter saw and felt them whole. But only half were in the entity category. The torment continued. Tomorrow threatened with a finger, sucked juices today, and yesterday ... But was it? The chair was held by Peter. It was getting dark. Still. Still.