Когда в дырявых башмаках, пройдя две сотни лье,
Я вышел к площади и думал сесть на паперть,
Чтоб из карманов парижан платить за ужин и жилье,
Я поднял голову и был сражен ей насмерть.
Я даже рот раскрыл, поскольку забурлила кровь,
Я даже наземь сел, я был неосторожен,
Она снимала все замки у слова древнего "Любовь"
И в сердце мне вошла, как в кожаные ножны.
Она летела в небесах,
Она смотрела ласково,
С улыбкой на немых устах
Химера нотрдамская.
Когда с товарищами я ходил в ночной налет,
Когда живыми выходили мы из битвы,
Когда в карманах пела медь и отдалялся эшафот,
Лишь ей одной я посвящал мои молитвы.
Hо раз усатый господин меня застиг впотьмах,
И мы сразились с ним у старого собора.
Я только раз взглянул наверх, но это был неверный шаг -
Я вдруг упал и услыхал: "Держите вора!"
Она ловила лунный свет,
Она была изменчива,
Hесущая мне сотни бед,
Химера бессердечная.
Пока неделя за неделею в тюрьме неслась,
И приближался час отправки на галеры,
Я на нее смотрел в окно, к железным прутьям прислонясь,
И говорил себе: "Любовь моя - Химера..."
Hо даже в сказочных морях такой красотки нет,
И даже в Африке не знал бы я покоя -
Скучней нормандского коровника казался Hовый Свет,
И потому я деру дал из-под конвоя.
Она летела впереди,
И вывела к своим стопам,
С душою демона в груди -
Химера с крыши Hотр-Дам.
И потому я в этот город возвращаюсь вновь
С худым карманом и в разорванной рубахе -
Сюда влечет меня судьба и здесь живет моя любовь,
И обе вместе довели меня до плахи.
И вот стою с петлей на шее и смотрю наверх,
Служа бродягам поучительным примером,
А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех
И скалит зубы нотрдамская химера.
Когда в аду, как всякий вор,
Я душу Сатане отдам,
Польет смолою мой костер
Химера с крыши Hотр-Дам.
When in the holes of the shoes, having passed two hundred leagues,
I went to the square and thought to sit on the porch,
To pay from the pockets of Parisians for dinner and housing,
I raised my head and was struck by her to death.
I even opened my mouth, because I got blood,
I even sat down, I was careless
She shot all the castles of the ancient word "love"
And in my heart entered me like leather scabbards.
She flew in heaven,
She looked affectionately
With a smile on the dumb lips
The chimera is nitrdam.
When I went on a night raid with my comrades,
When we left the battle alive,
When copper sang in her pockets and a scaffold moved away,
Only to her alone I dedicated my prayers.
But once the mustachioed gentleman caught me in the dark,
And we fought with him near the old cathedral.
I only looked up once, but it was a wrong step -
I suddenly fell and heard: "Hold the thief!"
She caught moonlight
She was changeable
Hundreds of troubles.
The chimera is heartless.
While the week after a week in prison rushed,
And the hour of sending to galleys was approaching,
I looked at her out the window, leaning against iron rods,
And he said to himself: "My love is a chimera ..."
But even in the fairy -tale seas there is no such beauty,
And even in Africa I would not know rest -
It seemed boring to the Norman barn of the Korovnik.
And so I gave a dera from under the convoy.
She flew ahead
And brought to her footsteps,
With the soul of the demon in the chest -
Chimera from the roof of Hobr-Dame.
And therefore I return to this city again
With a thin pocket and in a torn shirt -
Fate is attracted here and my love lives here,
And both together brought me to Plikha.
And now I stand with a loop on my neck and look upstairs,
Serving the tramps with an instructive example,
And looks at me from above and barely restrains laughter
And the notrapy chimera grows his teeth.
When in hell, like every thief
I'll give my soul to Satan,
My bonfire
Chimera from the roof of Hobr-Dame.
