Текст песни М. Ю. Лермонтов - Демон. Часть вторая. 13, 14, 15.

XIII
Как пери спящая мила,
Она в гробу своем лежала,
Белей и чище покрывала
Был томный цвет ее чела.
Навек опущены ресницы...
Но кто б, о небо! не сказал,
Что взор под ними лишь дремал
И, чудный, только ожидал
Иль поцелуя, иль денницы?
Но бесполезно луч дневной
Скользил по ним струей златой,
Напрасно их в немой печали
Уста родные целовали...
Нет! смерти вечную печать
Ничто не в силах уж сорвать!

XIV
Ни разу не был в дни веселья
Так разноцветен и богат
Тамары праздничный наряд.
Цветы родимого ущелья
(Так древний требует обряд)
Над нею льют свой аромат
И, сжаты мертвою рукою.
Как бы прощаются с землею!
И ничего в ее лице
Не намекало о конце
В пылу страстей и упоенья;
И были все ее черты
Исполнены той красоты,
Как мрамор, чуждой выраженья.
Лишенной чувства и ума,
Таинственной, как смерть сама.
Улыбка странная застыла,
Мелькнувши по ее устам.
О многом грустном говорила
Она внимательным глазам:
В ней было хладное презренье
Души, готовой отцвести,
Последней мысли выраженье,
Земле беззвучное прости.
Напрасный отблеск жизни прежней,
Она была еще мертвей,
Еще для сердца безнадежней
Навек угаснувших очей.
Так в час торжественный заката,
Когда, растаяв в море злата,
Уж скрылась колесница дня,
Снега Кавказа, на мгновенье
Отлив румяный сохраня,
Сияют в темном отдаленье.
Но этот луч полуживой
В пустыне отблеска не встретит,
И путь ничей он не осветит
С своей вершины ледяной!..

XV
Толпой соседи и родные
Уж собрались в печальный путь.
Терзая локоны седые,
Безмолвно поражая грудь,
В последний раз Гудал садится
На белогривого коня,
И поезд тронулся. Три дня.
Три ночи путь их будет длиться:
Меж старых дедовских костей
Приют покойный вырыт ей.
Один из праотцев Гудала,
Грабитель странников и сел,
Когда болезнь его сковала
И час раскаянья пришел,
Грехов минувших в искупленье
Построить церковь обещал
На вышине гранитных скал,
Где только вьюги слышно пенье,
Куда лишь коршун залетал.
И скоро меж снегов Казбека
Поднялся одинокий храм,
И кости злого человека
Вновь успокоилися там;
И превратилася в кладбище
Скала, родная облакам:
Как будто ближе к небесам
Теплей посмертное жилище?..
Как будто дальше от людей
Последний сон не возмутится...
Напрасно! мертвым не приснится
Ни грусть, ни радость прошлых дней.

XIII
Like a sleeping mila,
She was lying in her coffin
Beliy and cleaner covered
There was a languid color of her brow.
Eyelashes are found forever ...
But who b, oh the sky! Didn't say
That the gaze under them only dozed
And, wonderful, only expected
Or a kiss, or a day?
But useless beam of daytime
Glided over them with a stream of gold,
In vain of them in dumb sadness
Relatives kissed the mouth ...
Not! death eternal seal
Nothing is able to disrupt!

XIV
I have never been to the days of fun
So multi -flowing and rich
Tamara is a festive outfit.
Flowers of the birth gorge
(So ​​ancient requires the rite)
Pour their aroma above it
And, compressed by a dead hand.
As if they say goodbye to the Earth!
And nothing in her face
Not hinted about the end
In the heat of passions and wisdom;
And there were all its features
Performed by that beauty
Like marble, alien expression.
Deprived of feeling and mind,
Mysterious, like death itself.
A strange smile froze
Flickered by her mouth.
I talked about a lot of sad
She is attentive eyes:
There was a cold contempt in it
Souls ready to bother
The last thought of expression,
The earth is soundless forgiven.
The vain reflection of the life of the former,
She was still dead
Even more hopeless for the heart
Forever extinct eyes.
So at a solemn sunset hour,
When, melting into the sea of ​​gold,
The chariot of the day disappeared
Caucasus snow, a moment
Ruddy castle, preservation,
Shine in dark remote.
But this beam is half -dead
In the desert he will not meet,
And he will not illuminate the path
From your peak icy! ..

XV
The crowd neighbors and relatives
We gathered on a sad path.
Tormenting the cuts of gray,
Silently striking chest,
The last time buzz is sitting down
On a white horse,
And the train started. Three days.
Three nights of them will last:
Between old grandfather bones
The deceased shelter is dug for her.
One of the forefathers Gudal
Wanderers robber and sat down,
When the disease chose it
And the hour of repentance came
Sins of past
He promised to build a church
At the height of granite rocks,
Where is the blizzards you can hear the singing
Where only the kite flew.
And soon between the snow of Kazbek
The lonely temple rose,
And bones of an evil person
Reassured there again;
And turned into a cemetery
Rock, native to the clouds:
As if closer to heaven
A warm home? ..
As if from people
The last dream will not be indignant ...
In vain! The dead will not dream
Neither sadness nor the joy of past days.