Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдёшь.
Ты появишься из двери
В чём-то белом, без причуд,
В чём-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
1931
Nobody will be in the house
Except twilight. One
Winter day in the through opening
Unwrapped curtains.
Only white wet clods
Quick fly-by
Only roofs, snow, and, except
Roofs and snow, nobody.
And again draws frost
And wrap me up again
Last year's gloom
And the affairs of winter are different.
And again they prick up to now
Unrequited guilt
And a window on the cross
Crush hunger wood.
But unexpectedly by the curtain
A trembling run of doubt
Silence steps measure.
You will enter as a future.
You will appear out the door
In something white, without quirks,
In some ways, indeed, from those matters,
Of which the flakes are sewn.
1931
