Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу -
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
"Эй,
дорогу!"
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.
Иные жмутся -
уйти б,
не кусается ль?-
Иные изогнуты в низкую лесть.
"Мама,
а мама,
несет он яйца?"-
" Не знаю, душечка,
Должен бы несть".
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.
Here I am coming
overseas ostrich,
In feathers of stanzas, sizes and rhymes.
Hide your head, stupid, I try,
In the plumage ringing explosion.
I am not yours, snow ugly.
Deeper
In feathers, soul, fit!
And the homeland will turn out to be another
I see -
South life is burned.
The island of the heat.
He stood in palm trees.
"Hey,
Road! "
Fiction is crumbling.
And again
To another oasis
Wed tracks of sand minutes.
Others are clinging -
Leave b,
Doesn't it bite?-
Others are curved in low flattery.
"Mother,
And mom,
Does he carry eggs? "-
"I don't know, Darling,
It should have been to be carried. "
Floors are laughing.
The streets are staring.
Pour cold water with water.
All spent in smoke and fingers,
I am transmitting the years.
Well, take me with a grip with a frozen!
A razor of the wind is obeyed.
Let me disappear
Alien and overseas,
Under the frenzy of all December.
