Пустота снаружи, пустота внутри,
Покрывают душу рубцы и волдыри.
В темноте кромешной не видать ни зги.
Тишина безбрежна, океан тоски.
Мокрая одежда рвется под дождем.
Мертвая надежда ходит за окном.
Из порезов льется талая вода
И в груди не бьется шарик изо льда.
Солнце на закате режется в глазах.
Память об утрате, плесень на часах.
Холодно и душно в мире без прикрас.
Ничего не нужно, если свет угас.
Под покровом ночи светится луна,
Под луною молча воет тишина.
В небе тлеют звезды, в печке - угольки,
Опустели гнезда и материки.
Тают спозаранку в предрассветной мгле
Небо наизнанку, лужи на земле.
Горизонт дымится, забрезжав зарей,
В полудреме снится сладостный покой.
По миру блуждает похоронный звон,
Утром умирает мой счастливый сон.
И опять по-новой: всюду пустота.
В начале было слово - слово "никогда".
Emptiness outside, emptiness inside
Scars and blisters cover the soul.
In the pitch darkness you can't see a single zgi.
The silence is boundless, the ocean of longing.
Wet clothes rip in the rain.
Dead hope walks outside the window.
Melt water is pouring from the cuts
And a ball of ice does not beat in the chest.
The sun at sunset is cut in the eyes.
Memory of the loss, mold on the clock.
It's cold and stuffy in an unadorned world.
Nothing is needed if the light has gone out.
The moon shines under the cover of night
Silence howls silently under the moon.
The stars are smoldering in the sky, embers in the stove,
Nests and continents were emptied.
Melting early in the predawn haze
The sky inside out, puddles on the ground.
The skyline is smoking, dawn breaking
Half asleep dreaming of sweet peace.
The death knell roams the world
In the morning my happy dream dies.
And again in a new way: there is emptiness everywhere.
In the beginning there was a word - the word never.
