Душа в ухабах, денег ни гроша,
В мозгу помехи и морзянка.
А по Волхонке марсианка
Проходит мимо не спеша.
Её осанка вся как нервный тик,
Её глаза как две напасти.
При ней болонка лунной масти
И зонтик цвета электрик.
Танцует-пляшет зонтик за плечом.
Каблук подбит подковкой звонкой.
И тучи реют над Волхонкой.
Но марсианке нипочём.
Туда, где раньше был бассейн "Москва",
Она не смотрит и не слышит,
Как всё вослед ей тяжко дышит.
Включая дышащих едва.
Бушует ливень, мокнет стар и млад.
С неё одной вода как с гуся.
Пойду в монахи постригуся.
Не то влюблюся в этот ад.
На Марсе жизни нет и счастья нет.
А если есть покой и воля,
То для чего я, чуть не воя,
Таращусь тоже ей вослед?
Махнуть бы двести, крылья обрести
И полететь за ней, курлыча.
Спасти себя от паралича,
Неотвратимого почти.
Но ни гроша, ни спирта, вот беда.
И как взлетишь, когда не птица?
Пойти в бассейне утопиться?
Так он закопан навсегда!
Сидел бы дома, ел бы свой творог,
С самим собой играл бы в нарды.
Но дёрнул чёрт за бакенбарды
И на Волхонку отволок.
Зачем не форвард я из ЦСКА?
Зачем родился не в Гонконге?
Идёт вакханка по Волхонке.
Уже Остоженка близка.
Вон Юго-Запад с горки подмигнул,
Gaudeamus, alma mater,
Где столько раз, ища фарватер,
Я заблуждался и тонул...
А каблучок подковкой -- звяк-звяк-звяк.
Волхонка в двух вершках от ада.
Болонка держится как надо.
А марсианка ещё как!
Одна надежда, что вот-вот с высот,
Разрезав чёрный свод небесный,
В неё ударит свет отвесный.
И содрогнётся чёрный свод.
Вот-вот.
2001
Soul in bumps, penniless,
In the brain, interference and morse.
And according to Volkhonka, a Martian
Passes by slowly.
Her posture is like a nervous tick
Her eyes are like two misfortunes.
With her a lunar suit
And an electric-colored umbrella.
Dancing, dancing an umbrella over his shoulder.
The heel is lined with a horseshoe ringing.
And clouds fly over Volkhonka.
But the Martian does not care.
Where there used to be a swimming pool "Moscow",
She doesn’t look or hear
As everyone followed her breathing heavily.
Including barely breathing.
Heavy rains, old and young get wet.
With her one water like a goose.
I’ll go to the monks for a haircut.
I’m not falling in love with this hell.
There is no life on Mars and no happiness.
And if there is peace and will,
That's why I almost howled
I also stare after her?
To flap two hundred, gain wings
And fly after her, kulich.
Save yourself from paralysis
Almost inevitable.
But not a penny, not alcohol, that's the trouble.
And how to fly when not a bird?
Go drown in the pool?
So it is buried forever!
I would sit at home, eat my cottage cheese,
I would play backgammon with myself.
But the devil pulled for the whiskers
And he dragged him to the Little Wolf.
Why aren’t I forward from CSKA?
Why was not born in Hong Kong?
There is a bacchanal along Volkhonka.
Already Ostozhenka is close.
The Southwest over the hill winked
Gaudeamus, alma mater,
Where so many times looking for the fairway
I was mistaken and drowned ...
And the heel with a horseshoe is a jingle-jingle-jingle.
Little wolf cub in two heights from hell.
The lap-dog keeps as it should.
And the Martian is still like!
One hope that it’s about from the heights,
Cutting the black vault of heaven
Sheer light will strike into it.
And the black vault shudders.
Exactly.
2001
